Валерий Поволяев - Первый в списке на похищение

– Опять ничего не понимаю. Извини – тупой!

– Ага, – «доцент – тупой». Ничего страшного. Такова специфика нашей работы.

– Кстати, разговор наш прослушивается. Соображай, что можно говорить, а чего нельзя.

– Уже не прослушивается.

– Что, взяли слухача с отверткой и набором телефонных блоков в руках?

– Угу: в чине подполковника. И с ним кое-кого еще.

– Ты хотя бы слово какое обронил, что ли, знак подал, чтобы я знал, – Белозерцев растер рукой шею, словно сгреб оттуда муравьев, зажмурился от яркого света, ударившего ему в лицо – в стекло откинувшейся форточки попал солнечный луч, отпрыгнул к Белозерцеву, угодил в глаза.

– А зачем тебе, кхе-кхе, знать? – Зверев рассмеялся. – У тебя своя работа, у меня – своя. И секреты также… У тебя одни, у меня – другие.

Белозерцев понял, что он недооценивал Зверева, настолько недооценивал, что однажды может утратить бдительность и выдать себя, внутренне сжался, откинулся назад, уходя от луча, мешающего смотреть, а такой промах недопустим.

– Понял, – сказал он чуть хрипловато, с внезапной одышкой. – Ладно, пленочку я тебе дам, присылай водителя.

– А ты чего дома не ночевал? Кхе-кхе. – Зверев, кажется, собирался совсем добить его, Белозерцев почувствовал, что он плывет: приятель-генерал буквально вышибает у него камни из-под ног. Белозерцев помял пальцами кадык, покрутил головой, освобождая шею. – Чего, кхе-кхе, молчишь?

– Да потому молчу, что думаю, откуда ты все это знаешь?

– Работа у меня такая, я же сказал. Из болота тащить бегемота. А ты не лезь в Бутырку.

– Ну и шуточки у тебя… господин учитель. Бутылка – Бутырка. Святое смешал с нечистой силой. Тьфу!

– Просто я велел своим ребятам присмотреть за твоей квартирой: а вдруг какие-нибудь ниндзя в нее полезут?

– Спасибо. Я как-раз собирался тебе звонить. Шофер мой, который сбрендил от страха… ну, тезка нашего министра обороны… так вот, он при мне трижды повторил одну фразу: «В моторе “жигулей” стучит один цилиндр, машина съедает много бензина». И можешь себе представить мое состояние, когда мы ехали обратно, Борис – нынешний шофер мой, говорит: «В моторе этих “жигулей” стучит один цилиндр, машина съедает много бензина». А! У меня чуть волосы на голове не зашевелились.

– От этого волосы могут зашевелиться и на заднице. Просто эта машина участвовала в налете на детский сад. Только цвета она была другого – синего, а сейчас стала красной. Они ее перекрасили. И номер, кхе-кхе, имела другой. А это вообще проще простого – сменить номер. Перевесил – и все.

– У них что, целое подпольное производство?

– Представь себе! А дома ты все-таки побывай. Жена, наверное, заждалась.

Белозерцев вновь почувствовал, как по шее у него забегали шустрые мурашки с колючими острыми лапками.

– До вечера ничего с ней не сделается, – сказал он, взяв себя в руки. – Я с Ириной в ссоре.

21 сентября, четверг, 11 час. 25 мин.

– Ну что, с почином! – Клоп потер руки над распахнутой горловиной сумки, из которой выглядывали пачки денег – целая гора. – С такими деньгами нигде не пропадешь. Даже на Северном полюсе.

– Заткнись, дурак! – грубо обрезал его Деверь.

Клоп не обиделся, вновь азартно потер руки.

– Хороший гонорар за маленький видеофильм! – вкусно потянув носом, Клоп изобразил на круглом, с брылами, лице мечтательное выражение, воскликнул незнакомым медовым голосом: – Удачу положено обмывать. А что – неплохое это дело… Обмыть бы его несколькими стопками ледяного «Абсолюта» да пивком вдогонку… А? Это, мля, класс! И пара бутербродов с ветчиной, чтоб легла на дно желудка… на самую задницу… А? Класс!

– Тебе сегодня еще за руль садиться.

– Когда?

– Когда скажут!

– За это время все выветрится.

– Я же сказал: «Нет!» – Деверь повысил голос, ожесточенно почесал страшноватую шишку, проглянувшуюся у него из волос на голове справа, смягчился: – Впрочем, бутербродами можешь хоть обожраться. И арбузенка покорми! Нам его надо держать в форме.

– Арбузенок спит. Как вчера подсыпали ему в молоко толченого димедрола, так с тех пор и спит.

– Ладно, пусть спит, – решил Деверь, оттянул створки жалюзи, поводил носом из стороны в сторону, будто чувствовал жареное. – Что-то такое не то происходит, – сказал он.

– Цицерон! – похвалил его Клоп. – «Что-то такое не то…» Тебя цитировать, как Ленина, надо.

– Можешь занести в свою записную книжку. Когда нет своих мозгов – пользуйся чужими.

– Ах-ах-ах!

– Чувствую запах пороха и крови. Только вот откуда пахнет – не пойму.