Елена Ленёва - След Виракочи

Родители пытались было упросить бабушек переехать на время учебы Саши в Москву. Но те отказались: одна живет в провинции, и ее не привлекает столичная жизнь, а вторая бабушка живет в любимом Ленинграде и тоже не жаждет переселяться в столицу.

И хорошо, что так получилось! Александр был очень рад, что бабули отказались переезжать. Иначе бы он не перебрался в общежитие и не сдружился с перуанцами и Зиночкой, однокурсницей, комната которой находилась на третьем этаже прямо над ними. Естественно, познакомившись с такой удивительной девушкой, все четверо тут же в нее влюбились. Но так как о своей влюбленности никто из парней не распространялся, Зиночка стала для них просто подружкой и «классным парнем». Позже у каждого появлялись другие девчонки и другие влюбленности, а Иван даже успел жениться между первым и вторым курсами, но без Зины четверка не могла прожить и дня; она оставалась для них подругой, с которой можно поговорить обо всем: посекретничать на запретные темы и получить дельный совет насчет женского пола.

Студенческая жизнь ему нравилась! Разочарования от выбранной профессии не наступило (наоборот, ко второму курсу пришло стойкое убеждение, что историко-филологический факультет он выбрал правильно; добавилось лишь увлечение лингвистикой, которое переросло в профессиональный интерес), отношения с однокурсниками и преподавателями складывались удачно, общежитие было вполне комфортным. Казалось, что ему, молодому студенту, и в дальнейшем будут сопутствовать удача, успех, великие открытия и настоящая любовь.

У Кузнецова есть сестра, ей четырнадцать. Через три года Надя заканчивает школу, и к тому времени родители собираются подавать прошение об отставке, чтобы окончательно обосноваться в Москве. Отец поговаривает, что, возможно, отставка последует раньше запланированного срока: в стране творится что-то непонятное, и в МИДе никто не знает, чем закончится перестройка Горбачева.

А пока квартира пустовала, Кузнецов жил в общежитии в одной комнате с тремя перуанцами – замечательными ребятами. Такова была практика администрации университета: к иностранцам обязательно подселяли советского студента. Эта практика себя оправдывала: между студентами возникала крепкая дружба, иностранцы лучше усваивали язык и традиции, а впоследствии, вернувшись на родину, сохраняли самые теплые чувства к стране, где учились.

Университет дружбы народов славился своими профессорами и доцентами, авторитетным подготовительным факультетом, где учили иностранцев русскому языку, а также тем, что его преподаватели обучали иностранных космонавтов в Звездном городке!

Так что, когда Александр Кузнецов, зачисленный на первый курс историко-филологического факультета, зашел в комнату «Номер 206» университетского общежития, расположенного по улице Миклухо-Маклая, Маркос, Хаймес и Иван уже ожидали советского студента, сидя на своих кроватях. Они отучились год на подготовительном отделении и вполне прилично говорили по-русски.

Хаймес выбрал медицинский факультет, Иван – инженерный, а Маркос, как и Алехандро (так – на испанский манер – стали называть перуанские друзья своего однокурсника и соседа по комнате), изучал историю и филологию.

Первого сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года все четверо пришли на торжественную линейку, на которой им вручили студенческие билеты первого курса Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Началась студенческая жизнь.

Александр посмотрел на часы. Надо же! Прошел всего час с момента окончания разговора с Маркосом, а ему показалось, что прошло часа три, не меньше. Странное состояние овладело им: в полудреме он побрел на кухню, заварил кофе, позвонил родителям в Москву, сообщил, что завтра приедет. Отца не застал, тот совершал ежедневный утренний моцион – пешую прогулку для укрепления здоровья; мама готовила завтрак и очень обрадовалась звонку сына. («Наконец-то, дорогой, увидимся. Надолго?» – «На два-три дня». – «Хорошо, сынок. Найдешь время поговорить, пообщаться?» – «Обязательно поговорим, мам». – «Отец скучает очень». – «До завтра, мам».)

Кофе и короткий разговор с мамой помогли собраться с мыслями, вывели из забытья. Надо поддержать Маркоса! Но как? Не так-то просто отыскать сведения двадцатисемилетней давности. Да, непросто. Но в голове выдающегося лингвиста Кузнецова Александра Дмитриевича уже выстраивался план действий.