Максим Бочковский - Нераскрываемые преступления. На грани «Реального мира»

В кармане обнаружились документы на имя подполковника Константина Гиреева. И… другие документы. Сергей откинулся, опершись спиной на фонарный столб.

– Константин Федорук, – прочитал вслух Томченко. – Так вот ты какой, сугубо положительный генерал?!

«Ну, Артемьев, я тебя, наверное, побью».

Сергей поднялся и сделал несколько шагов, затем упер руки в бока.

– Я застрелил генерала, – пробормотал он. – Очень хорошо.

В Афганистане нет времён года. Вы не знали? А Он знает. По крайней мере, Ему так кажется. Боже, как хочется домой. Подальше от этих пуль. Смертей. Крови. Да, здесь нет времён года. Это факт для Него. Здесь вообще нет ничего, кроме гор и ужаса. И чёртового бархана, и разбитой головы. Ну, ещё – раненого товарища на руках. Он умрёт?

«Да, умрёт и скоро», – говорит внутренний голос.

Ему не хочется верить.

– Как он?

Голос доносится слева. Там друг – Сашёк. А Он про него совсем забыл.

– Умирает.

– Ничего, скоро и мы.

Командир части. Только что появился. Что-то кричит. Не слышно. Приходится угадывать.

– Плохо, – отвечает Он.

Как видно, угадал.

– Мать твою. Хуже всего, что я уверен – там наши. Засели в горах и по своим из автомата фигачат. Поубивал бы!

– Невозможно, товарищ комбат. Пули на исходе. Да и нас лишь трое осталось.

– Чёрт возьми!

И вдруг грохот с неба. Затем темно, кто-то кричит.

– Стоять! Никому не двигаться!

Дальше пронзительный девчачий визг. Уже не Афган. Нет, постель. Удобная. Вот только где? И кто так кричит? Голова раскалывается. По-видимому, вчера выдался весёлый вечерок. Память – чистый лист. Сильные руки стащили с кровати. Бьют по голове. Спасибо, только этого не хватало. Хотя кое-что проясняется.

– Я следователь генеральной прокуратуры. Что вы себе позволяете? Кто вы?

Через пелену взора, Томченко мог разглядеть только чёрные силуэты людей, похоже, с автоматами. Три или четыре.

– А мне плевать, кто ты! Вы, извращенцы, все один хрен.

Сергей посмотрел назад. На постели, натягивая одеяло на обнажённую грудь, сидела молодая девушка. Очень молодая, насколько он мог рассмотреть. Томченко чувствовал, что смутно помнит её. Не столько лицо, сколько ощущение присутствия. На уровне подсознания помнит. А уж оно следователя никогда не подводило. Вытащили на улицу. Загрузили в автомобиль носом в грязный пол. Поехали. Единственно, чем можно шевелить – это мозгами. Но они оказались не в пример неповоротливыми.

«Необходимо вспомнить вчерашний вечер по минутам. Назначил встречу с Гиреевым. Помню. Застрелил его. Тоже помню. Подполковник оказался генералом. Прекрасно помню. А дальше? Приехал в гостиницу. Предположим. Нет, не в гостиницу. В бар напротив. Хорошо. Выпил? Вероятно. Даже точно. И не одну… Бутылку? Нет, всё-таки рюмку. Кто наливал? Кажется бармен. Хорошо, значит дело было у стойки. Хлопнул одну, вторую. У-у-у, да тут не три и не четыре».

Перед внутренним взором встали расплывчатые очертания грязной забегаловки. Сергей глотнул огненную жидкость и попросил у человека ещё. Бармен скривился:

– Может, хватит?

Но Томченко со злостью ударил стаканом о стойку, и человек подчинился. Вдруг в нос ударил аромат явно дорогих духов. Сергей отставил выпивку и посмотрел в ту сторону. Рядом, облокотившись на стойку, сидела девушка с большими раскосыми глазами. Сзади на неё падал яркий голубоватый свет, исходивший от лампы над дверью бара. От этого она как будто явилась в ореоле райского сияния. Дыхание перехватило. Девушка была в длинном красном полупрозрачном платье, под коим ничего не было надето. Следователь мог видеть её точёное грациозное тело. Очертание красивой груди.

– Вы не угостите девушку? – прозвучал нежный молодой голос.

– А? Да.

Томченко протянул бармену деньги.

– Может, закажите бутылочку, и мы пойдем ко мне в номер?

От опытного взгляда сыщика не ускользнуло то, как скорбно опустил глаза человек после откровенного предложения девушки, но Сергей не стал разбираться, не до того было. Вместо этого он приобнял случайную знакомую за талию и пошёл к выходу из бара.

Теперь лёжа на полу несущейся куда-то машины, Томченко даже не мог точно сказать, было у них что-то или не было. Обрывки памяти предательски подбрасывали ему кадры страстной ночи любви. Значит было.

«Чёрт, сколько же ей лет? И куда мы едем? На расстрел?».

Вдруг сзади послышались характерные звуки.