Татьяна Зингер: Будь моей жертвой

Обреченный кивок.

Нина, вскочив, крепко обняла Олесю, бормоча что-то про побег и убийцу. Кажется, ей попалась не напарница по несчастью, а запуганная девчонка, которую саму надо защищать. Сколько ей лет? На вид одинаково хоть двадцать, хоть сорок. Но по манере разговора и мелким подробностям – скорее двадцать с небольшим.

Олеся бегло осмотрелась. Несмотря на общую запущенность, склад сохранил приличный вид. По всей длине тянулись ряды металлических стеллажей. На некоторых стояли громадные картонные коробки или пустые пивные и лимонадные бутылки, но большинство пустовало. Полки покрылись слоем пыли. Ничего интересного Олеся не нашла. Мусор, мусор, мусор. На грязном полу валялся яркие фантики от шоколада и чипсов, чуть поодаль – коробки из-под супов быстрого приготовления. Какие-то плакаты скатаны и сгружены в угол. По правую руку находилась шаткая лестница, ведущая на балкон второго этажа.

– Ты ходила туда? – Олеся указала на лестницу.

Нина стерла слезы, шмыгнула носом.

– Не-а. Олесь, а ты не врешь? Ты точно не заодно с Сашей?

– Клянусь. Слушай, – Олесю осенило, – а как выглядел душитель? Невысокий и лысый? Толстый, да?

Нина, сомневаясь, свела тонюсенькие брови на переносице.

– Я так напугалась, что не запомнила. А у тебя есть подозреваемый?

Настал черед Олеси объясняться. Она начала с письма от киностудии и закончила угрозами бывшей приятельницы. Про кровь тоже рассказала.

– Конечно, от удушения крови не бывает, – попыталась успокоить Олеся. – Вряд ли она Виталикина.

– Но исключать ничего нельзя.

Нина не поникла, не разрыдалась. В глазах не отразилось ни единой эмоции. Да и любила ли она своего сожителя? Была благодарна ему за кров над головой и платила за жилье телом. Но вряд ли сходила по нему с ума. Виталий спас девушку от гибели, а она отплатила заботой.

– Может, осмотрим верх? – Олеся вновь глянула на лестницу. – Ключ мне подсунули неспроста.

Нина покачала головой.

– Страшно…

А уж как страшно было Олесе! Но она рискнула действовать, поэтому ступила на первую ступень шаткой лестницы. Та сварливо скрипнула, но выдержала. Олеся преодолела уже половину пути, когда за спиной послышалось сопение, сопровождаемое скрипом. Нина тоже полезла.

– Не оставляй меня одну! – пискнула девушка и ухватилась за ватник Олеси.

Вдвоем они оказались на втором этаже. Балкон был круговой, опоясывающий весь склад изнутри. Так, тут есть двери. Шесть… семь… десять штук. На некоторых сохранились номера комнат. Нину била крупная дрожь. И в Олесе почему-то появилась уверенность. Она в ответе не только за себя, но и за Нину – а значит, паниковать нельзя.

Первые три двери не поддались ни на нажатие ручки, ни на пинки. А в фильмах красавцы-герои так здорово выбивают двери ногой. Жаль, Олесе до их мастерства как до луны. Вместо четвертой – проем. Переступив через упавшую дверь (Олеся нервно хихикнула, представив, что её все-таки кто-то выломал), они оказались в комнате. Сейчас о том, что ею когда-то пользовались, напоминал лишь стол да стул с отломанной ножкой. А остальное – нагромождение бумаги, деревяшек и кусков ткани. На столе старая-престарая клавиатура некогда белого цвета со стертыми клавишами. Около неё валялась перевернутая «мышка», но иной техники в комнате не оказалось. Из окна открывался вид на забор и голые поля. Опускалось солнце. Осенью смеркается рано. Скоро Олеся с Ниной останутся в кромешной темноте. Назад дороги нет, они обязаны поддаться правилам чьей-то безумной игры. Нина, осматривающая стол, вдруг ойкнула.

– Что?! – развернулась к ней Олеся.

– Занозу посадила. – Нина выставила указательный палец.

Олеся выдохнула. В спутницы ей достался сущий ребенок, ещё более беззащитный, чем она сама.

Они обошли уже половину комнат. Ни единой полезной вещицы, никакой информации или дальнейших указаний. От обилия пыли Олеся зачесалась – дала знать давняя аллергия. Нина хлюпала носом, охала, ахала и скорее мешалась, нежели помогала.

О себе они почти не разговаривали. Олеся отмалчивалась, а Нина вспоминала те прекрасные времена, когда у неё был дом, прекрасная работа и планы на будущее. Даже любимый человек, будущий муж, водитель скорой помощи!

– А почему он не позвал тебя жить к себе? – удивилась Олеся.

Нина как-то стушевалась, ответила коротко:

– Не хочу об этом говорить.

Олеся не расспрашивала. У каждой есть свои скелеты в шкафу. Она карьерой танцовщицы тоже не похвастается.