Ирина Арсентьева - Анаконда

Мастер стянул с головы мягкий и весьма поношенный берет огромных размеров – обязательный атрибут живописцев, уважительно поклонился даме, галантно поцеловал руку и отдал свою работу.

Утренний перелёт и долгая прогулка по Монмартру сделали своё дело: Ирка не чувствовала ног, хотя надела удобные на низкой подошве туфли. Ходить по мощёным улочкам оказалось с непривычки непростой задачей.

Она очень расстроилась, что посмотреть на Мулен Руж удалось только снаружи: все билеты на ближайшие дни были раскуплены. Но Игорь пообещал, что в следующий раз они будут предусмотрительней и заранее закажут билеты в это знаменитое на весь мир кабаре. Завернув в сувенирную лавку и несколько маленьких магазинчиков, в том числе и букинистический, они купили объёмный шарф крупной вязки для Ирки, набор открыток с видами Парижа, коробку разноцветных пирожных-макарон для Иркиных родителей, бутылку вина для друга Игоря и шоколадные конфеты в праздничной упаковке для себя.

Вечер решено было провести в отеле. После душа Ирка почувствовала себя гораздо лучше. В махровом белом халате, с мокрыми волосами она выглядела по-детски наивной и беззащитной. Игорь подхватил её на руки и отнёс на диван. Низкий столик был сервирован для романтического ужина: горели свечи, закуски и напитки были соответствующими замыслу. Игорь заказал шампанское и необъяснимое количество блюд-афродизиаков: свежую клубнику, устриц, украшенных ломтиками лимона, креветочный салат в высоких прозрачных бокалах, сырные крекеры-канапе с красной икрой, меренговый десерт. Ирка сразу отметила это для себя, как только увидела стол. «Как он не понимает, что мне уже никаких возбудителей не нужно, – Ирка готова была прямо сейчас притянуть Игоря к себе и не отпускать всю ночь. – Но пусть до конца побудет романтическим героем, раз ему это важно». – Она усмирила свою распалённую фантазию и разгоравшуюся страсть, понимая, что Игорь хочет произвести на неё впечатление, и удобно устроилась на диване.

– Давай устроим по-настоящему диванную вечеринку, – предложил он. – Без всяких платьев и рубашек.

– Давай, – согласилась Ирка, рассматривая обнажённый торс Игоря, который тут же сбросил с себя джемпер и остался в мягких трикотажных брюках. Под брюками не прослеживалось нижнего белья: мужское достоинство выпирало и указывало на желание. Она, не скрывая, любовалась его телом, впервые увидев так близко без одежды. Не удержавшись, она погладила его по груди и заметила, как кожа покрылась крупными «мурашками».

– Ириша, не торопи меня, – он почти умолял, остановив её руку, взял в свою и перецеловал один за другим все пальцы.

Потом они пили шампанское, кормили друг друга клубникой и купленным шоколадом, смакуя начинки конфет, начиная с ликёрных и заканчивая коньячными. Дегустировали новые блюда и белковый десерт, обсуждали увиденное на прогулке. Тихо играла музыка. Хмель легко разливался по телу, расслабляя каждую клетку, и наконец добрался до нейронов и отключил кнопку управления.

Игорь отодвинул столик, подсел к Ирке и, перебирая трепетными пальцами её влажные волосы, тихонько запел. У него был хороший слух, а голос обволакивал Ирку нежным восхищением и тянул за собой куда-то в космическую бесконечность.

Это была известная песня Михаила Круга «Мой Бог». Ирка её слышала раньше, и тогда она поразила её своей чувственностью. Но Игорь пел её по-своему, иногда переходя на шёпот, а иногда проговаривая слова речитативом. Казалось, что его внутренний огонь разгорается от каждого произнесённого слова.

Аккорд, еле струны дрожат на гитаре…

Молчит фортепиано, оборвана флейта.

Вы песню мне сами собой наиграли

О том, что я раньше не знал, жалею.

Вы – дождь, промочивший бродягу до нитки.

Вы – солнце, которое тут же согреет,

Струна у Паганини на скрипке.

Вы – мёд, от которого быстро пьянеют.

Мадам, без вас убого убранство.

Мадам, вам мало в Париже пространства.

Мадам, вы так безумно красивы.

Мадам, вы далеко от России.

Вы – сон, от которого мне не проснуться,

Вы – роза в парижском изысканном стиле,

Вы – плен, из которого мне не вернуться,

Вы – ветер, такой долгожданный при штиле.

Я ваш, ваши руки я нежно целую.

И губы касаются шёлковой кожи.

Париж. Hа асфальте вас дети рисуют.

Мон шер, как вы на королеву похожи.

Мадам, без вас убого убранство.

Мадам, вам мало в Париже пространства.

Мадам, вы так безумно красивы.