Андрей Константинов - Перезагрузка

– Говно вопрос, – понимающе усмехнулся Брюнет и, сняв телефонную трубку, зычно ухнул в нее:

– Алла! Два кофе.

Спустя полторы минуты в кабинет вошли уже давно по достоинству оцененные Петрухиным ноги, улыбка на смазливой мордашке и поднос с двумя чашечками. Кофе распространял благородный запах и даже не-гурман сказал бы сейчас, что кофе хорош. А Брюнет был гурман. Еще с ларечных времен он разбирался в качественных напитках и запросто отличал по запаху сорта виски, а на вкус греческие оливки от испанских.

Кофе был несомненно хорош.

– Что за бурду ты нам принесла?! – кинул недовольное в спину секретарше босс.

Алла остановилась в дверях, удивленно обернулась:

– Виктор Альбертович, но это же…

– Это – бурда! Это пойло из вокзального буфета.

– Да нет же, Виктор Альбертыч, это…

– А я сказал: пойло для бомжей! Такое говно ты можешь подавать своему бойфренду. А ко мне приходят солидные приличные люди… Тебе надоело у меня работать, золотце?

– Я…

– Я спрашиваю: тебе надоело? Ты хочешь, чтобы я перевел тебя в универсам? Секретаршей к Комарову? – с напором говорил Брюнет. Лицо секретарши (английский, знание ПК, отпуск в Анталии, мечта об удачном замужестве, шейпинг, белье из магазина «Синьора») потихоньку наливалось краской. – Бегом в «Европу». Найдешь Лелика или Зураба. Пачку «Saeco». Скажешь: для меня. Поняла?

– Поняла, Виктор Альбертович, – ответила, глядя в пол, Алла.

Ответила так, что Петрухину даже сделалось немного стыдно и неловко. Ведь это именно он стал невольным инициатором столь безобразной сцены.

Секретарша вышла. Брюнет сделал глоток кофе, улыбнулся и сказал:

– Я же тебе говорил, Борисыч, – говно вопрос!.. Иди, потусуйся минут пять в курилке. Сейчас я вызову к себе народ, и ты сможешь начать работать. Как минимум сорок минут у тебя будет.

Надо сказать, обыск – процедура довольно утомительная.

В кабинете Строгова площадью около двадцати квадратных метров стояли стол, диван, журнальный столик и два кресла в углу, большой трехстворчатый шкаф-купе, наполовину набитый бумагами. Кроме этого был сейф, а на столе светился экран компьютера. Эти два последних хранилища информации были вообще недоступны. Провести сколь-либо качественный обыск за полчаса в кабинете оказывалось абсолютно нереально. Тут либо повезет, либо нет.

Петрухину повезло. Сразу от двери он увидел на столе раскрытый дипломат и лежащую в нем записную книжку. Записная книжка делового человека по толщине и формату зачастую отличается от книжечки карманной. Потому и носят ее, как правило, в дипломате. Но для начала Дмитрий уселся за стол и принялся листать перекидной календарь на столе. Он открыл его на странице «28 февраля» и двинулся «к двадцать третьему апреля». Записей и пометок, часто сокращенных, было довольно много. Довольно часто встречались номера телефонов или словечко «тр.» – видимо, сокращение от слова «труба», «трубы». Все, что так или иначе вызывало сомнение, Петрухин быстро переписывал на лист бумаги.

Завершив с календарем, Дмитрий взялся за записную книжку. Здесь в первую очередь его интересовали телефоны, помеченные инициалами. А среди инициалов – те, которые включали буквы «А», «С», «М» или «Т». Довольно быстро он обнаружил номер, принадлежащий «Саше Т.». Но это был номер телефона из коммунальной квартиры на Ваське, в которой «Саша Т.» больше не проживает…

Петрухин работал быстро, но время все равно бежало еще быстрей. В приемной его страховал охранник Брюнета, посаженный вместо Аллочки… После изучения записной книжки и настольного календаря пришел черед ящичков письменного стола. Их Дмитрий просмотрел бегло, формально: в ящиках уже наверняка шуровали сотрудники полиции, и рассчитывать на что-то интересное не приходилось… Так оно в итоге и вышло.

Время бежало, а незаконный обыск пока не дал никаких ощутимых результатов. Листок бумажки с координатами новенькой трубки или нового адреса «Саши Т.» (если он вообще существует) мог быть спрятан в одной из папок внутри шкафа. Он мог лежать где-нибудь за плинтусом, быть записан вразбивку, по одной циферке на разных страницах календаря. Он мог лежать под ковриком «БМВ». Или храниться дома у Строгова. Или на той квартире, что он купил для встреч с любовницей. Он мог быть в памяти компьютера. Или в памяти самого Строгова. Или… есть еще тысяча мест, где можно разместить несколько цифр телефонного номера.

Петрухин с кислым видом задвинул створку шкафа и откатил в сторону другую. Внутри висел на плечиках плащ Игоря Васильевича. Неожиданно в кармане зазвонил телефон. Дмитрий быстро вытащил его, поднес его к уху: