…Звонок… Шаги за дверью…
«Кто?..» – «Здрасте. Мне бы… – (с ходу определяешься по голосу, возрасту, прикидываешь по распечатке: кто из жильцов этой квартирки более всего подходит?) – …мне бы Марь Ванну…»
Если дверь открывают – начинаешь работать. Если нет – все равно начинаешь: через дверь или через цепочку. Начинаешь врать, уговаривать, объяснять, что ты не бандит, не вор, не мафия…
Когда дверь открывают – работать легче. Разговор получается доверительней. Или… не получается. Но в целом с обитателями коммуналок легче: в новорусскую-то квартиру без формы и ксивы вообще не сунешься. Да и с этими причиндалами власти еще не факт, что проканает. Все ведь дюже грамотные нынче стали: права человека, гражданские свободы, «Эмнисти Интернэшнл»… Тьфу, пакость!..
Дверь… кнопки… звонок…
«…Кто?..» – «Здрасте, мне Антоновых…»
Звук замка, звяк цепочки…
«…Прошу прощения, но я ищу брата… (свата, друга, коллегу по работе – нужное озвучить) Говорили, что он здесь комнату снимает…» – «А кто это тебе говорил? Ты зачем пришел? Наводчик? В „Кресты“ захотел?..» Или «Ничего не знаю! Вали отсюда!»
Или «Вы из собеса?.. Из поликлиники?.. Водопроводчик?»
Или «Какую Марь Ванну, идиот? Она умерла год назад!»
Или «О! Заходи, братуха! Похмелиться надо, а один не могу, в глотку не лезет…»
Двери…
Двери крашеные, некрашеные, дерматиновые…
Двери с глазками и без глазков…
Дверь с надписью «Люська-сука» и дверь с нацарапанной гвоздем свастикой…
Сломанная дверь…
Мертвая дверь…
Дверь с собачьим лаем и дверь со скрипом.
Дверь с ощутимым запахом ацетона…
Дверь со щелями, в которые можно просунуть руку…
Незапертая дверь…
«Здрасте, мне Илью Петровича!» – «Пошел на хрен!..»
…Галочка в распечатке. Еще галочка. Еще одна. Прочерк. Галочка. Знак вопроса… «…Ой! А вы в курсе, что в семнадцатой квартире живет извращенец? Вы запишите, запишите. Я уже трижды жаловалась. Он подглядывает, когда я раздеваюсь…»
Галочка. Прочерк. Галочка…
Одним словом – ДУРДОМ!
* * *
В начале третьего партнеры устроили подобие обеденного перерыва. Прикупив в местной тошниловке по «шаверме на вынос» и по бутылочке воды, они уютно устроились на скамеечке в сквере, расположенном строго в створе трех ненавистных домов. Истоптанные ноги гудели люто, так что сидеть на солнышке, покуривая, покусывая и разглядывая по-весеннему соблазнительных девушек, было не просто приятно – блаженно.
Попутно приятели обсуждали результаты утренних трудов. Как ни странно, но в количественном отношении те оказались близко похожи. В том смысле, что по результатам первого забега новичок Купцов отстал от матерого опера всего-то на шесть квартир…
– …А у меня… – заглядывая в рабочие записи, поведал Купцов, – …в 37-й и 63-й квартирах торгуют героином.
– Эка невидаль! У меня в 12-й нелегально живут семь гастарбайтеров из Узбекистана, – отмахнулся Петрухин.
– Да что «гастеры»? Фигня! – не сдавался Леонид. – Вот сороковую снимают террористы, готовящие, по словам бдительной соседки, покушение на губернатора Матвиенку. Как думаешь: может, продать эти ценные сведения местному участковому?
– Валяй. При хорошем раскладе получишь за эти ценные сведения… «парочку земляных орехов. Их так любят свиньи» [2].
– Если честно, дружище, запарился я – капитально! Никогда бы не подумал, что поквартирный обход – такая нудная работа.
– Во-во. Хоть немного почувствуй себя в оперской шкуре. Привык, понимаешь, в кабинетах да с кофеём… Э-эх, такими темпами за второй корпус мы сегодня точно не возьмемся. Придется завтра. А то и…
– Завтра с утра, извини, без меня.
– Не понял? Чё за саботаж?
– Не саботаж, а железобетонная отмазка. Поеду встречаться со Свириденко, забирать биллинги Строгова… Знаешь, Димон, я уже тоже потихонечку начинаю невольно подумывать: а вдруг Саша действительно пришел с этой стороны? Заложил для конспирации крюк и…
– Сложно, дружище… Твои, кстати сказать, слова…
– Да я помню…
Петрухин меж тем заглотил остатки шавермы, по-кошачьи облизал перепачканные пальцы и сполоснул их водой из бутылки.
– Ну раз ты завтра сачкуешь, то с тебя сейчас – по полной выкладке.
– О, боги! – простонал Купцов, потягиваясь до хруста костей. – Знаешь, а ведь твой Брюнет наверняка считает, что мы с тобой пашем за деньги… Так вот что я тебе скажу: ни фига подобного! За деньги ТАК не пашут!..
…Партнеры ворошили каменные муравейники до глубокого вечера. Они разговаривали с бабушками и дедушками, врачами, рабочими, наркоманами, алкашами, беженцами из ближнего зарубежья, коммунистами и антисемитами, любителями собак и собаконенавистниками, огородниками, демократами, инвалидами, полиглотами, битломанами, домохозяйками, спившимся прапраправнуком великого русского хирурга… Их называли сынками, молодыми людьми, масонами, чекистами, ворами-домушниками и ворами просто, коллегами, ментами, суками, господами и товарищами… Да кем только не называли!.. В девять вечера на трубу Петрухину позвонил Леонид и сказал: «Всё, шабаш! Пора завязывать! Ни голова, ни ноги уже не работают…»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу