Ирина Стрелкова - Одна лошадиная сила. Повести

Владелец синего «Москвича» смиренно помалкивал, только разок воздел руки к небу и как бы призвал стоящую на балконе Ольгу Порфирьевну в заступницы.

Где-то она его раньше видела… Да, это он был в музее вчера и очень интересовался «Девушкой в турецкой шали» Пушкова. По музею он, разумеется, расхаживал не в кепочке. Что за дурь в почтенном возрасте напяливать на голову какую-то мерзость!

Ольга Порфирьевна вернулась в гостиную, тщательно затворила за собою дверь и задвинула шпингалеты. Не забыть сегодня же распорядиться, чтобы до вечера начистили всю бронзу в голубой гостиной. И уж заодно освежили паркет. Мельком глянув под ноги, она не обнаружила валявшегося только что на полу кусочка замазки. Куда он подевался?

- Ах, да! - Она коснулась пальцами лба. - Я его подняла, а потом, наверное, бросила с балкона.

На камине часы с бронзовым Мефистофелем показывали без четверти десять. Ольга Порфирьевна заторопилась, однако, берясь за ручку двери, ведущей в зал Пушкова, успела и тут обнаружить прозелень. Ольга Порфирьевна раздраженно повернула ручку и распахнула дверь. Ноги ее подкосились, дыхание перехватило. На противоположной стене зала зияла пустота. Лучшее творение Пушкова, «Девушка в турецкой шали», исчезло.

Не веря глазам, Ольга Порфирьевна подтащилась ближе на ватных, непослушных ногах и потрогала стену. Там, где висела картина, отпечатался небольшой прямоугольник. В нем торчал крюк, слегка обросший паутиной, надорванной там, где находился шнур. Портрет был снят очень бережно и аккуратно.

Ругая себя за преждевременную панику, старуха поспешила вниз. Слабость в коленях пропала, ноги в домашних тапочках легко несли Ольгу Порфирьевну по ступенькам беломраморной лестницы. Она трусцой пересекла вестибюль, толкнула дверь бывшей швейцарской.

Киселев, как школьник, застигнутый учителем, что-то поспешно сгреб со стола в выдвинутый ящик и, вставая, затолкал ящик животом.

- Картина у вас? - выпалила Ольга Порфирьевна, еле переводя дыхание.

- Какая именно? - он вытаращил глаза.

- «Девушка в турецкой шали». Ее там нет. Кто-то снял. Если не вы, то… - Она пошатнулась и чуть не упала.

Киселев успел ее подхватить, усадил в кресло, притулившееся в углу за шкафом.

- Володя, ее украли, - с трудом выговорила старуха. - Ради бога, звоните сейчас же в милицию!

- Нет уж! Сначала я вызову врача! - сказал Киселев.

В музее был только один телефон. Позвав к Ольге Порфирьевне тетю Дену, Киселев из вестибюля черным ходом выскочил во двор и помчался по наружной чугунной лестнице, по застекленной галерее в директорский кабинет. Такой отдельный ход в кабинет существовал в доме еще со времен бывшего владельца.

Почти одновременно с врачами в музей приехали трое из городского отдела внутренних дел. Пока они осматривали место происшествия, все окна и двери, все царапины на паркете, Ольге Порфирьевне стало лучше, и она, распорядившись повесить на дверях музея табличку «Санитарный день», направилась в голубую гостиную.

- Следователь Фомин, - представился ей молодой человек в штатском.

- Очень приятно, - сказала Ольга Порфирьевна, подумав про себя, что следователь слишком молод и, кажется, простоват.

- Вы всегда сами делаете утренний обход или чередуетесь с заместителем? - спросил следователь.

- Всегда. Мой заместитель недостаточно требователен к персоналу.

Фомин что-то пометил в раскрытом блокноте.

Ольга Порфирьевна спокойно и логично поведала все подробности сегодняшнего утреннего обхода вплоть до привлекшего ее внимание происшествия на перекрестке. Показала, как вошла в гостиную, затем направилась к двери, ведущей в зал Пушкова, и, не дойдя, повернула к балконной двери.

Фомин осмотрел надежные старинные шпингалеты.

- Так вы говорите, дверь на балкон была заперта?

- Она всегда заперта.

- Зачем же вам понадобилось ее открыть сегодня утром?

- Меня испугал ужасный скрежет. Я решила взглянуть, что случилось на улице.

Следователя насторожило, что старуха на этом месте начала сбиваться и путать. Она показала, где лежал на паркете комочек замазки, но не помнила, куда он потом исчез.

- Кажется, я его бросила вниз с балкона.

- Что значит «кажется»? Бросили или не бросили?

- Кажется, бросила. Но не берусь это утверждать со всей очевидностью.

Фомин присел, потрогал паркет там, где, по уверениям старухи, валялась замазка.