Николай Зорин - Программист жизни

Полина долго молчала, о чем-то думая, время от времени откусывая от печенья и запивая чаем.

– Деньги, – наконец произнесла она. – Может, в этом что-то есть.

– Что ты имеешь в виду? – Я тоже взял печенье и стал жевать, просто так, чтобы производить какие-то действия.

– Когда мы рассматривали версию о бывшем пациенте, думали лишь о врачебной ошибке.

– Ну правильно, – хмуро откликнулся я. – А что еще мы могли подумать в таком соотношении, как врач – больной.

– Вот! – непонятно чему обрадовалась Полина. – Если бы речь шла об обычном враче, например кардиологе, и об обычном больном, то, конечно, ничего другого и в голову не пришло бы. Но суть в том, что наш врач – нарколог, а его пациенты – наркоманы и алкоголики.

– Ну и что? – спросил я, все еще не понимая, к чему она клонит.

– А то, что наш чудесный доктор – обладатель тайн человеческих, причем не самых приятных. Не многим понравится, если его коллеги по работе, друзья и знакомые узнают, что он бывший алкоголик или еще того хуже – наркоман. А если человек занимает высокое положение в обществе, то представь…

– Ты имеешь в виду шантаж! – догадался я. – Думаешь, Сотников мог кого-то шантажировать?

– Я думаю, он мог постоянно этим заниматься. Отсюда и деньги, о которых жена не знала, тайные, так сказать, доходы.

Версия о шантаже мне очень понравилась. И не только потому, что казалась простой и логичной, но и потому (главным образом поэтому), что полностью реабилитировала меня.

– Я, кстати, собирался сегодня заехать в регистратуру клиники за списком пациентов Сотникова. Вот и посмотрим, были ли среди тех, кого он пользовал, богатые люди.

– Я почему-то уверена, что были. Клиника частная, платная, думаю, расценки там немаленькие, так что и контингент соответствующий. А… – Она хотела задать вопрос, но не решилась. Я понял, о чем Полина подумала.

– Ты хотела спросить, где мои родители нашли деньги на лечение Стаса? – Произнося это, я внутренне содрогнулся. – Не знаю, мне они не рассказывали. Но у мамы было колечко с изумрудом, старинное. Наверное, жутко дорогое. Помню с детства, она его всегда носила на безымянном пальце на правой руке, а когда я вернулся из армии, кольца не было. Конечно, я ее не спрашивал, куда оно делось. Но, думаю, туда и делось.

Полина поняла, что тема мне неприятна, и поспешила перевести разговор.

– А что вообще ты думаешь делать?

Я рассказал, что собираюсь пригласить Алевтину в «Нептун». Полина слегка побледнела, но сделала вид, что ее это нисколько не задевает. Я тоже сделал вид, что ничего особенного в этой поездке не вижу, и изложил свой план.

– Мы поедем туда завтра, но договорюсь с ней об этом сегодня. Похоже, у нее нет никаких секретов от папы, вот пусть и поделится с ним.

– Ты что, – удивилась Полина, – думаешь, на нее совершит нападение Мишарин? Как-то не верится. Все-таки он отец…

– А я уверен, что это он. Напавший в подъезде и убийца Сотникова – необязательно одно лицо. Напавший – это тот, кто подставляет Бориса, чтобы отвести подозрения от Алевтины. Мишарин больше всего подходит. Он, как никто другой, знает, так сказать, печальную историю его болезни. У него есть все возможности его подставить.

– Но совершить нападение на свою дочь… – начала Полина, но я ее перебил:

– Нападение было, как ты сама видела, предельно осторожным. Он использовал шарф, ну или что-то подобное. Алевтина отделалась легким испугом.

– Все равно, – проговорила Полина с сомнением в голосе, – мне трудно поверить, что Мишарин, солидный, пожилой человек, совершает такое хулиганское действие. И потом, я вот тут подумала, мы упустили один момент. Мы решили, что Бориса подставляют. И приняли это как факт. Но ведь Сотников сказал, что подозревает кого-то из своих бывших пациентов, что на него уже покушались. Может, Бориса вовсе и не подставляют, а он и есть убийца.

– В таком случае это противоречит версии о шантаже.

– Противоречит, – согласилась Полина. – Бориса шантажировать бессмысленно. Больших денег у него нет, положения в обществе тоже, живет он замкнуто, почти ни с кем не общается, разве что по делу. Да, в качестве объекта для шантажа Борис категорически не подходит.

– И потом, липовый список из регистратуры, не забывай об этом.

– Липовый он или нет, – резонно возразила Полина, – мы еще не знаем. Может, у Сотникова действительно было мало пациентов.

– Но не до такой же степени. Тридцать человек за пятнадцать лет. Вот через час подъеду в регистратуру и все узнаю.