Мария Климова - Седьмая девочка на седьмой веточке

– Заяц, очнись! Очнись, ну, пожалуйста!

– Все, все, перестань! А то ходить мне с синей физиономией, как у моих бывших подопечных… – Нина открыла глаза, и попыталась сесть, но отчего-то пол и потолок стали очень быстро меняться местами, и Нина решила еще немного полежать на полу, посчитав, что потолку и полу будет от этого спокойнее. – Что произошло?

– Ой, Нин, это жуть какая-то! Ты подошла к двери, хотела открыть дверь, но тут тебя как затрясло, ты бормотать что-то начала, я тебе говорю, а ты как будто не слышишь, руки-ноги дрожат, ключ в скважину вставить не можешь! Потом к тебе Семенчик подбежал, весь как шапка меховая распушился, трется о твои ноги, смотрю, ты ключик вставила, открыла дверь, и тут же в обморок упала, я к тебе подбежала, стала водой поливать, по щекам бить…

Дрожь и тошнота постепенно стали отпускать Нину, и она смогла осмотреть холл. Хорошо сохранившийся пол, обои цвета переспелой вишни с растительным узором, добротные ковры на полу, тяжелый стол, покрытый бархатной скатертью изумрудного цвета, картины в тяжелых рамах – все это говорило об основательности и вкусе прежних обитателей дома. Лесенка, ведущая на второй этаж, кажется, так давно ждущая гостей, звала, привлекая внимание своими необычными перилами, выполненными в виде виноградных лоз.

– Ух, Нин, какая красота! – Татьяна, видимо, также обалдевшая от увиденного, крутила головой, как сова на все триста шестьдесят градусов, и ухала примерно так же. – Ух ты, посмотри! А лесенка – это же произведение искусства!

– Лесенка! Где девочка?! Куда она делась?! – Нина вспомнила худенькую девчушку, стоящую на лесенке и тянущую к ней руки. – Куда она ушла?

– Ты чего, Нинулька? Какая девочка, здесь никого не было, когда я вбежала вслед за тобой! – Татьяна машинально положила руку на лоб подруги, проверяя температуру. – Нин, ты чё, правда кого-то видела?

Нина утвердительно мотнула головой, прикидывая, сильно ли расстроятся её родители, узнав, что у дочурки поехала крыша, и кто, кроме Таньки, захочет с ней общаться после этого. Затем мысли потекли в другую сторону. Нине подумалось, что зря она вообще в это все ввязалась, поверила цыганке-гадалке, маме с её дурацкими семейными легендами, сидела бы себе сейчас на работе, учила людей, как жить надо, а вот теперь… Нина, наверно, ещё долго могла бы заниматься самобичеванием, но Танькин голос прервал процесс самоедства на самом интересном месте.

– Так ты что, получается, Елену увидела?! – Танин голос задрожал от волнения, и, кажется, в нем читались нотки неподдельного страха. – То есть что это получается, здесь привидение ходит, дух той маленькой девочки?!

– Получается… – Нина с осторожностью посмотрела на подругу, прикидывая в уме, кто их отсюда двух сумасшедших будет вывозить, а главное, куда?

Со страхом посмотрев друг на друга, они, не сговариваясь, быстро подскочили и на максимальной для барышень их возраста и физподготовки скорости выбежали из дома. Отбежав от усадьбы, как им показалось на безопасное расстояние, обе сели на подобие скамейки, стоявшей под раскидистым деревом. Тут же, откуда ни возьмись, материализовался Семеныч, и важно распушив хвост, уселся с девчонками для обсуждения дальнейших действий.

– Нин, то есть все это правда, что-ли, про проклятье, про девочку, запертую в доме? – Татьяна выжидательно посмотрела на подругу, очень уж ей не хотелось слышать положительный ответ.

– Видимо, да… Тань, я на самом деле её видела, а еще слышала проклятье, которое говорила та женщина, ну, которую ночью моя прабабка не пустила. – Нина ковыряла носком кроссовки землю, и сама не верила в сказанное ею. Очень уж как-то это все не вязалось с её обыденной жизнью, в которой ничего сверхестественнее, чем появление на небе радуги, не происходило.

– Давай, уедем отсюда? – Татьяна выжидательно посмотрела на подружку. – Мне как-то жутко.

– Если честно, мне тоже не по себе, но та девочка… Как ты думаешь, её душа уже свободна? – Нина не верила в то, что говорила, удивляясь сама себе.

– Не знаю, но чувствую, что если мы останемся, ничего хорошего не произойдет! Давай собираться, закрывай дом, я заберу Сеньку, и домой, а там что-нибудь придумаем, как жить дальше! – Татьяна решительно поднялась, и направилась к машине. – Нин, поехали, а?

– Да, наверное, ты права, поехали. Сейчас, только закрою дверь – и в город…

Ключ лежал в кармане спортивных брюк, и даже через ткань Нина почувствовала исходивший от него холод. Достав ключ, она увидела, что один из листочков на головке ключа стал зеленым, потерев и проверив, что это не грязь, у Нины в который раз за день закружилась голова. Опасливо подходя к дому, она мысленно настраивала себя, что ничего страшного не происходит, и это, скорее всего, просто какая-то легко объяснимая химическая реакция, о которой она не подозревает, так как родилась чистым и невинным гуманитарием, а химия для нее с родни волшебству и магии. А магии и волшебства не бывает… На этой оптимистичной ноте, открыв дверь дома, Нина встретилась взглядом с маленькой Еленой, которая чуть заметно ей улыбалась. Собрав всю волю в кулак и захлопнув дверь с другой стороны, она опрометью бросилась к поджидавшей её в машине Татьяне, и с криком: «Тань, вези меня к психиатру!» – уселась на переднее сиденье.