Андрей Воронцов - Будущее не продается

— Здрасьте! Это ты мне, постоянному клиенту, говоришь? Мало я у тебя денег оставил? Ну, возьми меня, выгони, я уйду и больше не приду.

— Толян, не гони, — сказала плоскогрудая проститутка с полными ножками, подразумевая, что бармен говорит чепуху, а не гонит Енисеева в прямом смысле слова. — Какая тебе разница? Пусть сидит. Это же наш Пророк, его даже по телевизору показывали. Не видел, что ли?

— Да видел, — отмахнулся Толян. — Он по три тыщи баксов за сеанс заколачивал, а теперь говорит, что ему полсотки виски заказать не на что. Ты же не сидишь здесь просто так: кофе, колу берешь. Пусть и он себе хоть закусить закажет.

— Решено! — вскричал Енисеев. — Всем по хот-догу! Гулять так гулять! И тебе, Анатолий, хот-дог, чтобы не обидно было! Не хочешь моего виски, ешь свой хот-дог!

— Хот-догов я не ем, — отказался бармен, — а виски можно.

— Вот! А то как-то не по-русски получается: «Со своим нельзя!». А почему? Льзя! Не ищи, Анатолий, во всем выгоды, — назидательно говорил Енисеев, протягивая ему бутылочку, — я вот искал и получил два года условно. А теперь я безработный. Я теперь, как этот… Саркози. Кстати, где он? — спросил Енисеев у проституток. Те переглянулись.

— А угадайте, — предложила проститутка с пирсингом. — Вы же пророк.

— Чего тут угадывать, — горестно сказал Енисеев и отхлебнул из бутылочки. — Что-то мне подсказывает, что Саркози, он же Че Гевара, ушел от нас в мир иной.

— Точно! — изумилась девушка. — Причем умер здесь. Скажите честно, вы знали?

— Знал, не знал, какая разница? — пробормотал он, покосившись на столик, за которым сиживал Саркози. — «И в том строю есть промежуток малый — Быть может, это место для меня!» Он умер, и теперь место его свободно. Вопрос: для кого? — Енисеев обвел взглядом проституток. Их было трое; третью, чернявую, он видел впервые.

— Всё у вас наладится, — сказала плоскогрудая. — Подумаешь: два года условно.

— А клеймо обманщика и шарлатана? Это — условно? В чем и кого я обманул? Я сказал человеку, что он умрет, — и он умер. И если он даже умер от моего предсказания, разве предсказание не верно?

— Вы только нам ничего такого не предсказывайте, — попросила девушка с пирсингом.

Енисеев махнул рукой, снова взялся за бутылочку. Бармен вышел из-за стойки и поставил перед ним бокал и бумажную тарелочку с хот-догом, прямо из микроволновки.

— О! Спасибо! Весь день ничего не ел!

— А что же ваша Надечка вас только виски поит? — поинтересовалась плоскогрудая.

— Моя Надечка… — задумчиво сказал Енисеев, откусив хот-дог. — Моя Надечка — далеко…

— Вы, значит, без женской ласки? А хотите, я вас приласкаю? Недорого.

— Нет, девочка, это будет дорого, — покачал головой Енисеев. — Не в смысле денег. Надечка — это единственное, что у меня осталось.

— Значит, вы жене не изменяете?

— Нет, не изменяю. И никогда не изменял.

— А она вам? Жены изменяют пьющим мужьям.

Енисеев тяжело уставился на нее. И эта туда же!

— Разве он пьющий? — усомнилась девушка с пирсингом. — Первый раз его вижу таким. Обычно возьмет сто грамм — и всё.

У кафе, полоснув по окнам светом фар, остановилась черная «субару». Чмокнула дверь, выпустив из салона залп долбящей музыки.

— Ну, всё! — воскликнула плоскогрудая. — Сейчас начнет мозги компостировать!

В кафе вошел Владик — длинный, вертлявый тип с интеллигентской бородкой.

— Опять сидим, дамы? — приветствовал он девушек. — Ждем у моря погоды? А из мужиков здесь один Пророк, которому вы на хер не нужны? А не хотите ли вы, девушки, прогуляться?

— Мы уже днем гуляли, — хмуро ответила плоскогрудая. — А сейчас опасно, «черные» везде шастают.

— Ты это брось! «Черные» что — не клиенты?

— Клиенты, но ты же знаешь — они прибабахнутые или обкуренные, любят на халяву потрахаться. Да еще навалятся на тебя всей компанией, так что потом полдня ходить не можешь, не то что работать. Нам это надо, даже если они заплатят? Контрацептивов не признают. А чуть что не так — бьют или ножик достают.

— Ты это Зульфие Исмаиловне скажи! Она расизма не любит. Нет, дамы, так не пойдет. Работать или не работать! Не нравится — устраивайтесь по вызову, там с вас за эскорт процентики будут драть. На улице больше перепадает, но есть свои риски. Вы это знаете лучше меня. А про тех, кто не платит и ножики достает, вы мне сразу по телефончику сообщайте. Их свои же «авторитеты» как миленьких заставят бабки отдать. У нас уговор.

Всё это Владик говорил, нисколько не стесняясь наголо бритой девушки с небольшой косицей на шее, сидящей в углу за ноутбуком (Енисеев ее пару раз здесь раньше видел). Проститутки поднялись и, вызывающе покачивая бедрами, направились к выходу. Владик проводил их взглядом, потом повернулся к Енисееву.