Дмитрий Федотов - Поединок отражений

Я стоял перед калиткой у дома Сынару и не знал, как буду ей говорить о смерти отца.

– Он поступил так, как посчитал нужным. – Женщина отвернулась от окна, куда смотрела все время, пока я рассказывал, сбиваясь и повторяясь, о событиях прошедших суток. Глаза Сынару, когда она посмотрела на меня, были сухими и блестящими. – Ты все сделал правильно, Дамир. А самое главное, ты жив и, значит, отец ушел не напрасно.

– Но он не успел мне ничего объяснить ни про Тояну, ни про Икэбитле. Что мне с этим Двуликим, всю жизнь теперь воевать?

– С демоном Ночи ты один все равно не справишься, – покачала головой Сынару. – Нужно искать союзников. А что касается Тояны… – Женщина вздохнула. – Она моя дочь, Дамир!

Я едва не упал со стула. Вот это сюрприз! Стоило отмахать полторы тысячи верст за подобным признанием.

– Значит, это я тебя ви… – начал было я и осекся, осененный догадкой: получалось, что либо Сынару, либо ее неизвестный приятель как раз и заглянули в Колодец Тьмы, возможно даже, и не подозревая об этом!

– Мне было тогда всего семнадцать, – продолжала Сынару, не заметив моей оговорки. – Весной к нам в Бийтын приехала новая экспедиция геологов. Они приезжали и раньше. Наши горы очень древние и хранят множество тайн и загадок. Но белым людям хочется знать все и сразу, и они не желают слушать добрые советы карт-башлы [32]. В той экспедиции был высокий и сильный егет [33]. Я звала его Акир. Веселый, ласковый, внимательный… Я полюбила его всем сердцем. Мы часто уходили в горы вдвоем. Я показывала ему мои самые любимые места. Он просил показывать еще и еще… Но отец узнал наконец о наших отношениях и запретил мне встречаться с Акиром. А я уже не могла жить без него. Я нарушила запрет отца и отвела любимого к капищу Икэбитле. Я подарила Акиру древнюю тайну, а он подарил мне дочь…

Сынару замолчала, глядя куда-то мимо меня расширенными глазами, словно вновь увидела ту ночь, грозу, каменный алтарь у подножия черной стелы и лицо. Только вот чье? Неужели именно она заглянула в Колодец? Дочь белого шамана? Ведь почти наверняка она должна была знать, что этого делать нельзя. А заниматься любовью на алтаре демона Ночи можно?.. Очень похоже на оскорбление. Я бы не стерпел. Видимо, Икэбитле был того же мнения и… И что? Мог ли демон, будучи заточенным в Колодце, каким-либо образом заставить посмотреть на него? Если – да, то кого? Вряд ли дочь белого шамана. Все-таки она паранорм, и наверняка отец с детства готовил ее ко всякого рода неожиданностям, тем более поведав ей историю Двуликого. Остается молодой озабоченный парень – самоуверенный атеист, желавший в тот момент только одного: экзотического секса, чтоб было потом чем похвастать перед дружками. Ну, не верю я в чистую и светлую любовь геолога к аборигенке! Сказки это для слезливых домохозяек! В жизни все гораздо проще, грубее и циничней. И вот этот-то охотник за приключениями скорее всего и нашел их на свою задницу. Фому неверящего на самом деле обмануть гораздо проще и легче, нежели человека, убежденного и знающего. Кто же ты такой, Акир? Где тебя искать?..

– А как его фамилия, Сынару?

– Не помню. Он был из Барнаула, из университета. С собой звал, с учебой помочь обещал…

– Ну да, узнаю доброго белого человека!.. Скажи, а тогда, на капище, ничего странного или… страшного не произошло?

Она быстро глянула на меня, отвернулась и глухо произнесла:

– Нет, ничего особенного.

– А все же? – продолжал настаивать я. – Ведь была гроза…

Блин, проболтался все-таки!

– Откуда ты знаешь?! – Сынару с ужасом уставилась на меня.

– Так была или нет? – Я впился взглядом в ее расширившиеся зрачки – терять теперь мне было уже нечего, – и послал волевой импульс: «Говори правду!». Женщина вздрогнула, дернулась всем телом, побледнела и попыталась отвернуть голову, но ей это не удалось. Ее воля явно оказалась слабее моей новой, усиленной матрицей белого шамана.

– Ты стал очень сильным, сугышчи, – прошептала Сынару, плечи ее опустились, она больше не сопротивлялась. – Да, гроза была жуткой, и молния ударила в Колодец. Очень странная молния. Она ударила как раз в тот миг, когда Акир… когда мы с ним…

– Я понял, продолжай!

– И в ее свете мне почудилось, что со мной не Акир! У него было такое лицо… Молния исказила его черты так, будто это был не человек, а… чудовище! – Сынару помолчала, потом вздохнула и сказала: – Это видение преследовало меня и после рождения дочери. Наконец отцу надоело смотреть на мои мучения и он решил отвезти ребенка в Ойрот-туру. А со мной провел обряд саф-якты [34].