Дмитрий Федотов - Они среди нас

Ее голос звучал по-прежнему ясно и тихо, но только в моей голове. В полумраке комнаты был слышен лишь мерный шелест компьютерного кулера.

– Но ведь погибли не только преступники, – так же мысленно возразил я. – Кто убил футболиста и Вадима? Нурия?..

Ирина молчала всего лишь какие-то мгновения, а мне показалось, что прошли годы до ее ответа.

– Это моя вина, Дима! – откликнулась наконец она. – Моя ошибка… Только не спрашивай, как это получилось, просто поверь мне. Я не желала их смерти, они были живые! А Нурия… она слишком быстро стала мадхъя.

– И ты ее не остановила?!

– Я не смогла!.. – Ирина вдруг опустила руки и отступила в сторону.

Тогда я поднялся и подошел к ней, показавшейся мне в тот момент маленькой и усталой девочкой. Я молча обнял ее за вздрогнувшие плечи, привлек к себе, и она уткнулась лицом мне в грудь, как тогда, первый раз в ее кабинете.

Потом, мне показалось через тысячу лет, она заглянула мне в глаза своими, огромными, бездонными, зовущими, и я замер, не в силах пошевелиться и оторваться от ее взгляда. А она протянула вновь знакомо засветившиеся ладони к моему лицу и сказала вслух:

– Ты волен поступать, как считаешь нужным, Дима. Ты свободен. Ты будешь жить долго.

– Что ты имеешь в виду? – в груди будто лопнул беззвучно ледяной шар. – Что значит «ты будешь…»? А ты?!..

– И я тоже, – Ирина произнесла это как-то слишком уж отстраненно и равнодушно.

Омут сомнений на самом донышке сознания вновь пришел в движение.

– Значит, ты это все натворила из-за меня?!..

– Сначала нет. Первым был Вахтанг. Я… была у него в долгу, – она, казалось, с огромным трудом выталкивает из себя слова, а я не мог ничем ей помочь, потому что ей нужно было избавиться от этой боли и отчаяния, и другого выхода просто не существовало. – Нет, я, конечно, знала, что Дуладзе занимается незаконным бизнесом, но мне нужны были средства на открытие центра, а он оказался единственным, кто согласился с моими доводами. Я тогда решила, что отдам долг, как только смогу. Но он не захотел ждать… А я не решилась ему отказать. Но неожиданно выяснилось, что у него на меня совсем другие планы… – Ирина коротко и резко вздохнула. – Короче, он обманул меня, сказал, что есть человек, который якобы хочет его уничтожить…

– Володин?.. – уточнил я.

– Да, кажется… Он оказался инкубом. Я забрала у него всю Чи и отдала ее Дуладзе. Сказала, что мы в расчете. А он только рассмеялся в ответ и ушел. Я решила, что все закончилось, но я ошиблась! – горькая судорога на мгновение исказила ее лицо.

– Я понял – Нурия!.. – я постарался хоть как-то облегчить ей рассказ. – Но зачем же тогда ты…

– Когда я узнала о смерти спортсмена, то поняла, кто теперь «работает» на Дуладзе вместо меня, и попыталась остановить эту безумную. Но не смогла! – у Ирины снова заблестели глаза, но она сдержалась. – Вот тогда-то я и решила остановить Вахтанга, но недооценила коварства этого исчадия ада, Нурии!

– А Вадим? – я буквально задохнулся от напряжения. – Почему в его квартире пахло твоими духами?

– Какой Вадим?! – ее изумление было таким искренним, что я окончательно поверил в то, что Ирина невиновна в смерти Руденко.

– Прости, родная!

Больше она не могла сдерживаться и на этот раз разрыдалась в голос, обхватив меня руками за шею и окончательно промочив рубашку. И когда она затихла, я сказал то, что давно хотел:

– Я люблю тебя, Ириша, родная моя!

– Я тоже тебя люблю, – всхлипнула она и потянулась чуть припухшими губами к моим губам.

И была ночь, и потоки пламени, и океан блаженства, радости и силы…

А когда я проснулся, ее уже не было.

Совсем.

Навсегда.

То, что лежало на соседней постели, не было и никогда не могло быть ею. Эта старая, неимоверно исхудавшая, сморщенная женщина ничем не напоминала мою Ирину, и от этого было не страшно, а только неловко как-то. Будто я перепутал впотьмах квартиры и улегся в чужую постель.

И все-таки это была Она!..

Берест приехал вместе с бригадой Ракитина. Они оба постояли несколько мгновений рядом с постелью, сжав зубы и играя желваками на скулах. Потом Олег позвал своих ребят, а мы с Николаем вышли на кухню и одновременно достали: я – сигареты, а он – неизменную трубку. Некоторое время мы молча курили, уставившись в раскрытое окно, и вдруг Берест резко повернулся ко мне, сидевшему на подоконнике и уже прикурившему одну сигарету от другой:

– Димыч, а ведь она не виновата!

– Я знаю, Коля. Ну и что? – я с трудом протолкнул слова через саднящее горло. – Ее ведь нет! Понимаешь?!