Дмитрий Федотов - Они среди нас

– Короче, Склифосовский!

– Никакая это не банда, а обычный грим!

– Гениально! Я бы ни за что не догадался! – театрально возопил Николай, хватаясь за голову. – Эркюльчик ты мой драгоценный!

– Попрошу меня не оскорблять!

– Ладно, тогда Пронин…

– Я вас прощаю, стажер!

– Димыч, а ведь у грима тоже есть предел возможностей, – уже серьезно продолжил Берест.

– Да, но насколько он широк?

– Четыре-пять масок, если вычесть глобальные изменения прически и элементы микропластики глаз, губ и бровей.

– Да, пожалуй, это было бы для нее слишком хлопотно, – поразмыслив, признал я. – Она – залетная?

– Вряд ли, – Николай вытащил трубку и неторопливо принялся ее набивать. – Я, конечно, сделал запросы в сеть по аналогичным случаям, но интуиция подсказывает, что это пустышка. Главное – мотив!

– И способ, – я тоже закурил. – Можно посоветоваться со специалистами.

– Ты опять про свой вампиризм? – он подозрительно покосился в мою сторону. – Брось! Наверняка какая-то новая химия.

– Давай, ты будешь искать свое, а я – свое. Кому-нибудь да повезет, – предложил я миролюбиво.

– Ладно. Итак, мотив: по-моему, месть?

– По-моему, потребность…

– Тебе вредно смотреть «Секретные материалы», – ухмыльнулся он. – Слишком богатое воображение.

– А тебе не мешало бы потренировать свое, – отпарировал я. – Кстати, сколько лет по паспорту последнему любителю «клубнички»?

Комиссар уставился на меня, как на провокатора, потом полез в карман и вытащил свою знаменитую записную книжку в крокодиловом переплете, которую ему презентовали (помимо медали, конечно) лет шесть тому назад. Николай полистал ее, нашел свою пометку, прочитал и заметно изменился в лице, но отнюдь не в лучшую сторону. Он снова подозрительно посмотрел на мою безмятежно-наивную физиономию и по-отечески покачал седеющей головой.

– И не стыдно так шутить над старым и глупым комиссаром?

– Я ж не корысти ради, а токмо!.. Тридцать шесть?

– Точно! – он обреченно вздохнул. – И что теперь?

– А не знаю! – я обезоруживающе развел руками. – Это как «паззлики» детские складывать: все детали есть, а картинка не получается. Выяснили, кто он?

– Элементарно. Дьячков Петр Константинович, мужчина в самом расцвете сил, разведен, последний вид деятельности – организация бюро эскорта и охотничьих туров на лосей, медведей и прочую большую живность.

– А с Носом он пересекался?

– Напрямую – нет, а опосредованно – еще не выяснили.

– И все-таки чует моя задница, что этих… пиявок двое! Иначе никак не получается, – я тряхнул головой, разгоняя рой пустых мыслей, и поднялся. – Ладно, давай на этом пока закончим?

– Только больше никакой самодеятельности, – Николай погрозил мне трубкой.

– Я чту Уголовный кодекс! Привет Ольге!

И в этот момент в кабинет ввалился взмыленный Ракитин собственной персоной. По случаю задавившей город жары наш лихой капитан, видимо, решил проигнорировать правила субординации и внутреннего устава службы, ибо явился на прием к начальству в промокшей вылинявшей футболке, спортивных брюках и сандалиях на босу ногу, да еще и без стука. Но вид у него при этом был отнюдь не виноватый, а наоборот, торжественный какой-то.

– Да здравствует союз меча и орала! – радостно рявкнул Олег, чем привел нас с комиссаром в полное недоумение.

По крайней мере, я не видел Ракитина таким счастливым с прошлой субботы, когда нам удалось, используя его служебное удостоверение, раздобыть канистру свежайшего пива прямо на территории завода-производителя.

– Ты что, Олег Владимирович, перегрелся? – Берест смотрел на него исподлобья с выражением легкого раздражения, как на расшалившегося щенка-переростка.

Очень уж наш бравый комиссар не любил этакой неряшливой безалаберности, причем не только на службе.

– Извините, Николай Матвеевич, – мгновенно подтянулся и посерьезнел Ракитин. – Есть свежая информация к расследованию дела «о мумиях». Разрешите доложить?

– Ты, Олег, будто вчера из учебки, – покачал головой Берест, – а я ведь тебя в пример ставлю, тому же Руденко.

– А что, прекрасный пример, – решил я поддержать реноме Ракитина. – Таких сыскарей, как наш капитан, днем с огнем не найти, и даже с фонариком.

– По-моему, ты уже ушел? – повернулся ко мне Николай.

– Тогда считай меня галлюцинацией и не обращай внимания, – миролюбиво предложил я и направился в угол кабинета, где возле раскрытого окна стояло обшарпанное кожаное кресло, очень удобное для обзора.