Вадим Голубев - Обиженные на всех

– Не надо бы к ним нас подтасовывать, – насупился Иван Васильевич.

– Этим сейчас занимается областная полиция. В нашем случае «убой» совершен профессионалами. Кстати, вполне возможно, что какой-то сотрудник спецслужб, потеряв место, мог опуститься, забомжевать, начать промышлять по дачам… У вас, что, Хомутов и Петров?

– Действительно, налет совершили профессионалы, – начал Юрий. – Преступники нашли место, где в ограде отсутствуют камеры видеонаблюдения. Проникли на территорию «Версаля» незамеченными. Мы «тряхнули» охранников. Те сообщили, что частное охранное предприятие сэкономило на средствах скрытого слежения. Начальство так и заявило: «Доктора „разбомбят“, за него никто не вступится, а за богатых или „крутых“ нам головы отвинтят». Отмечу, что рядом с дачами академика Комаровского и проректора университета Хлебникова тоже нет камер. Муж потерпевшей мог иметь врагов, желавших сначала погубить супругу, а потом его самого.

– Правильно рассуждаешь, Юра, – кивнул подполковник. – Я уже запросил от Мануильского список таких лиц.

– Доктор – мужчина в соку. Могла любовница «заказать» потерпевшую, чтобы освободить для себя место, – высказался Петров.

– Не отрицаю, что у Мануильского могли быть отношения с подчиненными женского пола. Только нет у них денег на киллера. Доходы не те! – усмехнулся Розанов.

– А если любовница состоятельная? – упорствовал лейтенант.

– Вот, ты, Сергей Борисович, и проверишь наличие таких любовниц. В свободное от остальных заданий время, – хохотнул начальник.

– И, наконец, товарищ подполковник, народ именует больницу «истребительной», – снова взял слово Родичев. – Вполне могла свести счеты родня убиенных там пациентов. Я не о «простяках». О них в этом заведении давно ноги вытирают. А вот кто-то из богатых запросто мог «заказать». Чтобы напакостить самому Мануильскому.

– Имеется даже подозреваемый, – ответил начальник. – И еще, господа-офицеры, проверить надо самого доктора. Эту версию выдвинули оперы «с земли». Сразу стали прессовать дока. Но, поскольку такие вопросы «с кондачка не решаются», пришлось их поправить и заставить извиниться. Готовьте план оперативно-розыскных мероприятий и приступайте к его выполнению!

Начали с Подрезкова. Хомутов с Петровым заехали в его фирму. Там сказали, что Максим Романович отошел от дел. Передал компанию детям, а сам ушел в монастырь. Искать его надо в Преображенской обители, спросить послушника Паисия.

В монастырь сыщиков долго не хотели пускать. Наконец, проводили к настоятелю. Тот велел привести брата Паисия. Явился некогда статный мужчина с ранней сединой. Игумен оставил оперов с послушником в своем кабинете.

– А нам сказали, батюшка, что все разговоры с мирянами монахи ведут в вашем присутствии, – удивился дотошный Петров.

– Видишь ли, чадо, брат Паисий – человек высокой духовной жизни. Он являет пример выполнения заповедей Христовых всем окружающим. Поэтому для него делается исключение. Если чем-то прогневал Бога, расскажет на исповеди.

– Итак, Максим Романович… – начал Хомутов.

– Зовите меня просто: брат Паисий. Мое мирское имя, кем был, и чем занимался, осталось за вратами обители. После смерти моей жены – Людочки, понял, что деньги, власть, положение в обществе, роскошь в быту – все суета сует. Главное – отринуть мирское, и как учил Господь: взять свой крест и следовать за ним. Поэтому я оставил фирму, ее заводы, научную часть, сбытовую систему детям. Достаточно средств им оставил. Достойно пожертвовал Русской православной церкви и Преображенскому монастырю. Должен сказать, что дети мне этого по сей день простить не могут. Сами меня не посещают и сотрудникам запретили под страхом увольнения. Это даже к лучшему – помогает полностью порвать все связи с миром. Что привело вас ко мне?

– Нам известно, брат Паисий, что ваша супруга скончалась в больнице №7. Как ее лечили, и какие отношения сложились после ее смерти с главным врачом клиники – Мануильским?

– Людочка попала туда с четвертой степенью рака. Ни один онкологический центр ее не принимал. Мануильский заверил, что у него лучшие препараты, лучшие врачи, новейшие медицинские технологии. Обещал поставить Людочку на ноги, если не за три месяца, то за полгода – точно! А ей реально оставалось жить месяц-полтора. Я не только оплатил дорогущее лечение, но пожертвовал на развитие больницы некое количество миллионов. Оказалось, что меня «развели» как последнего лоха! Прости, Господи, за скверные словечки! Я тогда был убит горем. Вопреки своим правилам, не очень вчитывался в документы. Позже из них выяснилось, что никто не дает никаких гарантий, никто ни за что не отвечает. Людочку же госпитализируют, лишь чтобы облегчить ее предсмертные страдания. Что касается немереных средств, вложенных в развитие клиники, Мануильсикй заявил на одном из судебных заседаний: «Никто не заставлял вас жертвовать деньги! Вы сделали это добровольно»! Все проверки, все суды оказались на стороне Мануильского, хотя в его действиях явно прослеживается статья 159 Уголовного кодекса – мошенничество. Ну, а мне был урок – простить его надо по-христиански и заняться служением Богу.