Владимир Голубев - Алмазное лето

– Я согласна.

Великий задумался и вскоре, улыбнувшись с хитринкой, спросил:

– Правда ли Гоголь хорошо вязал?

– Думаю, да.

– Точно. Тогда скажи мне, Гёте прожил долгую жизнь холостяком?

Колокольчик звякнул в ухе у девушки, и последовал её ответ:

– Нет.

– Так и есть. Забавно. Но хватит.

– Почему?

– Нельзя явленный дар тратить по пустякам.

– Согласна, занимаемся глупостью.

Заместитель губернатора совсем недолго пробыл в гостях у Морозова и примкнувшего к губернскому воротиле Бугрина. В своём официальном выступлении чиновник благодушно порадовался скорому появлению на карте региона долгожданного объекта, а ещё будущему строительству дорог в труднодоступных местах и так необходимым обществу налогам и новым рабочим местам. Всё это снималось на камеры, без конца щёлкалось на оптику и почти мгновенно выставлялось на страницы губернских и центральных новостных сайтов. А после официальной части, так как на улице заморосил тоскливый дождик, в центральном зале дворца, как принято в избранном кругу, случился небольшой, но скучный фуршет.

– Вы знаете, мы хотели пригласить артистов из Москвы, народный хор из Архангельска, но губернатор запретил. Мол, не те времена на дворе… – извинялся Морозов перед высоким гостем.

– Действительно, те времена миновали. Хотя, помню, как-то сам Филипп Киркоров, с перьями на голове, голосил в тайге. Было незабываемо! – рассмеялся чиновник и слегка отхлебнул шампанского.

Дождь вскоре затих так же незаметно, как и начался. Низкое небо чуть прояснилось, но продолжало давить на окружающий лес. Вертолёты унесли высокого гостя вместе с помощником, журналистами и сотрудником пресс-службы обратно в губернскую столицу.

Алёна и Александр тем временем болтали в общей гостиной дома для гостей, спрятавшись от изморози и хозяйских глаз. И вдруг дверь распахнулась и на пороге объявился молодой человек с ярким лимонным чемоданом на колёсиках, увешанный, как новогодняя ёлка игрушками, фотоаппаратом, сумкой для ноутбука, рюкзаком.

– Алёночка, привет! Вот так ты меня встречаешь. На диване с молодым человеком! Стоит задержаться на несколько дней, как чувствуешь себя северным оленем!

Девушка теннисным мячиком подскочила с мягкого кресла и бросилась навстречу юноше. Но возле него вдруг притормозила, словно в последнюю секунду упомнила что-то важное, и даже предусмотрительно выставила руки вперёд, не давая себя обнять:

– Привет, Женёк. А не много ли ты на себя берёшь? С каких это пор я твоя девушка, а ты мой олень?

– Что, пошутить нельзя? Иди хоть обнимемся!

– Ты знаешь, я не люблю телячьих нежностей.

Бледные щёки парня вспыхнули румянцем, он тряхнул копной рыжих волос:

– А, Белкина, вечно у тебя одно и то же, хотя вроде взрослеешь.

– Как ты добрался?

– Отлично, по дороге взял у заместителя губера интервью, а после по-бырому договорился, куда распихать материал о новом алмазном месторождении. В общем, жизнь удалась, все будут довольны. Как ты? Хотя я и так всё вижу.

– У меня тоже всё нормуль. На переговорах обошлись практически без моей помощи.

– Зная тебя, Белкина, скажу как, старина Станиславский: не верю! Давай-ка выкладывай правду.

– Ты верно сечёшь, походу, у меня в жизни, без проблем не бывает. Во-первых, когда я летела в Архангельск, в самолёте меня и соседку-блондинку напоили обычной водой, и после выяснилось, что девушка отравлена.

– И это всё? Мало, Белкина, мало. Что ещё стряслось, колись?

– Постой, не гони. Во-вторых, у Морозова в доме прошлой ночью пропал чёрный алмаз, безумно дорогой.

– Вот – то, что надо. Чувствую, ты опять в деле и меня затянешь в преисподнюю?

– Нет и ещё раз нет. Я хочу поскорее уехать домой. Мы скоро полетим отдыхать на море с мамой, братиком и отчимом.

– А как там твой отец?

– Всё там же, в Сирии. Я очень переживаю за него.

– А зачем он туда направился, его же с Севера переводили ближе к дому?

– После той прошлогодней истории он всё-таки решился уйти на пенсию.

И пообещал, что это его последняя командировка, а после – сразу в запас.

– Твой отец из не таких переделок выбирался. Не скули, всё будет хорошо.

– Будем надеяться. А вот, кстати, познакомься с Александром Васильевичем. Он, между прочим, филолог, кандидат наук, живёт недалеко, по здешним меркам, – в Мезени.

Женя наконец-то повернулся к Великому, который продолжал сидеть на диване с чашкой кофе в руках, и представился: