Павел Амнуэль - Проблема наблюдателя. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 19

– Пушкин? – Мэгги покачала головой и посмотрела на мужа. Муж покачал головой и сказал:

– А-а-а… Он кого-то на дуэли убил?

Розенфельд подозрительно посмотрел на друга и его жену: не шутят ли? Не знать Пушкина! Впрочем, о Пушкине не слышали, судя по опросам, больше половины взрослых американцев, так же, как, говорят, больше половины русских не знают, кто такой Джеймс Болдуин. Так что вполне вероятно…

– В поэме «Евгений Онегин» есть два друга, о которых Пушкин говорит, что они были как лед и пламя. Абсолютно разные. Но ведь дружили!

– Могу представить, чем их дружба закончилась, – мрачно сказал Сильверберг. – Ты хочешь сказать, что один убил другого?

Розенфельд закашлялся. Откашлявшись, сообщил:

– Именно так, Стив. Один убил другого. На дуэли, кстати, а не исподтишка. Но то было почти двести лет назад. Времена меняются…

– Ты все-таки считаешь, что Пранделли каким-то фантастическим образом убил Кольбера? Не имея мотива? После ссоры семилетней давности?

– Был мотив, и очень существенный.

– У Пранделли – убить Кольбера? – хмыкнул Сильверберг.

– У Кольбера – убить Пранделли.

– Но…

– Погоди! – отмахнулся Розенфельд. – О мотиве скажу потом. Сначала – как убийца осуществил свой план. Вот истинно научное убийство! Никто никогда не догадался бы…

– Кроме тебя, – ехидно вставил Сильверберг.

– Кроме меня, – согласился Розенфельд. – Потому что я провел научную экспертизу: изучил работы Кольбера и Пранделли, в том числе совместные. И еще изучил полицейскую статистику, о которой тебе уже говорил и которая не произвела на тебя впечатления. Итак, Кольбер был великолепным генератором безумных идей, а Пранделли – замечательный математик. Когда начался бум поиска темного вещества во Вселенной, Кольбер опубликовал в Интернете статью на эту тему. Темное вещество, писал он, это обычные атомы, молекулы, газ, пыль, звезды, планеты, галактики. Только находится все это в другой вселенной. Кольбер писал: «в параллельной», но мне этот термин не нравится. Параллельные миры не взаимодействуют, а наши две вселенные, напротив, находятся в тесном взаимодействии. Но, в основном, на уровне гравитации. Наши вселенные связывает гравитационное поле, поле тяжести. Искривление пространства-времени.

– При чем тут… – попытался перебить друга Сильверберг, но Мэгги положила ладонь мужу на руку, и тот не закончил фразу. Впрочем, Розенфельд и не расслышал.

– Пранделли тоже опубликовал несколько работ – в отличие от Кольбера, в престижном «Физикал ревю». Применил остроумные математические приемы… вам это неинтересно… но убедительного результата не получил. В общем, у Кольбера была безумная идея гравитационной связи вселенных, а у Пранделли – возможность просчитать математические модели. Так они сошлись…

– И рассказали об этом тебе, – пробормотал Сильверберг, и на этот раз Розенфельд услышал. Сделал паузу, чтобы выпить несколько глотков кофе.

– Кольбер, – сказал он, – рассказать уже ничего не мог, а Пранделли – да, я с ним пообщался. От личной встречи он уклонился, но был не против разговора по телефону. Конечно, он в депрессии, хотя никто после смерти Кольбера не предъявил ему никаких претензий, никому в голову не пришло обвинить его в гибели коллеги.

– Естественно, – вставил Сильверберг, но Розенфельд уже опять слышал только себя, да и смотрел на Мэгги, а не на друга.

– Я тоже ни намеком не дал понять…

– И на том спасибо, – буркнул Сильверберг, – иначе Пранделли подал бы жалобу в полицию и был бы прав.

– …Говорили мы о темном веществе, о том, как интересно было Пранделли работать с Кольбером, хотя они терпеть не могли друг друга, это Пранделли признал без моих наводящих вопросов. Наука может объединить даже врагов по жизни, вот что я вам скажу! Остальное я понял сам – собственно, способ убийства непосредственно вытекал из расчетов, опубликованных в одной из их общих статей. Никто, как я понимаю, не сопоставил это со смертью одного из авторов.

– А ты, конечно, сопоставил, – пробормотал Сильверберг.

– Скажу больше! – Розенфельд взмахнул руками, сбил со стола чашку – к счастью, уже пустую, – успел подхватить ее прежде, чем она упала на пол, поставил на блюдце, улыбнулся Мэгги и после этого «сказал больше»:

– Пранделли – как я понимаю, по указаниям Кольбера – сделал расчет распределения вещества в «соседней» вселенной. Смотрите, – обращался теперь Розенфельд только к Мэгги, по выражению ее лица оценивая, насколько она понимает сказанное, – если в нашей Вселенной темного вещества вшестеро больше, чем обычного, то в другой вселенной наоборот: там наше темное вещество является обычным, а наше обычное воспринимается как темное. Если так, то тамошняя вселенная гораздо плотнее нашей населена галактиками, звездами, планетами. Там сразу после Большого взрыва возникло огромное количество так называемых «первичных черных дыр». Они и в нашей Вселенной есть, но у нас их мало, и большинство успело испариться из-за Хокинговского излучения.