Павел Амнуэль - Окончательный выбор. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 20

Но может ли в столь кратком тексте, содержащем, как известно, всего около 300 тысяч символов, быть зашифрована история не одной, а великого множества Вселенных, возникших из единственного кокона, созданного Им в первый миг творения? Ответ на этот вопрос может быть только положительным, сколь бы невероятным это бы нам ни казалось.

Пока поиск скрытых смыслов в Торе идет на достаточно примитивном уровне – вскрывается лишь первый, самый простой слой: закодированные слова ищутся через равные буквенные интервалы. Но разве Творец столь примитивен, чтобы ограничиться лишь таким способом шифрования данных? Интервалы между буквами могут быть и неравномерными – в рамках той или иной прогрессии или какой-либо сколь угодно сложной математической последовательности. Для ВСЕМОГУЩЕГО нет проблемы создать такой текст, чтобы в нем содержалось бесконечное количество смыслов.

Вот, кстати, задача для математиков: задана некая последовательность из 300 тысяч символов. Сколько и какие ДРУГИЕ последовательности могут быть вычленены из первозданной последовательности при задании сколь угодно сложного способа шифрования?

Само наличие в Торе скрытых упоминаний о событиях, которые могут и не осуществиться, свидетельствует о существовании ветвистого дерева времени.

И о том, что свобода воли на самом деле есть одно из главных свойств, дарованных человеку.

***

А теперь задайте мне провокационный вопрос: верю ли я сам в то, что написал выше?

Существует и научная интерпретация происхождения текста Торы, в которой нет места Создателю – об этом замечательно рассказал Рафаил Нудельман в цикле статей, опубликованных несколько лет назад в приложении «Четвертое измерение».

Если канонический текст Торы создавался в разное время разными авторами, вовсе не обладавшими всеведением и всемогуществом, то в нем попросту бессмысленно искать указания на реальные события близкого или далекого будущего. В таком случае, работа Рипса и его последователей есть всего лишь научный казус, который наверняка будет разрешен при соответствующем развитии кибернетики и лингвистики.

Не буду отвечать на провокационные вопросы, даже если задаю их себе сам. Вера – дело сугубо личное.

В данной статье я попытался разобраться в проблеме времени, оставаясь в рамках иудаизма. В иудаизме не может существовать сомнений в том, что:

а) Тора дана человеку Богом, всемогущим и всеведущим;

б) Тора содержит скрытую информацию;

б) Он записал в тексте все, что счел нужным дать человеку.

Если полагать верными три эти постулата, то ясно, что попытка Рипса отыскать в Торе скрытые тексты вполне легитимна, а следовательно, и выводы данной статьи основательны и непротиворечивы.

Остается вопрос – насколько верна интерпретация Рипса. Возможно, что его анализ ошибочен, и Творец совершенно иначе зашифровал в Торе свои знания о судьбе созданного Им мира.

Но это уже тема для другой статьи.

Вести-Окна, 6 февраля 2003,

стр. 38—40

Начало чего бы то ни было – в этом я убедился на собственном опыте – обычно бывает банальным и не интересным в описании. Сказать: посетитель вошел в мой кабинет, сел на предложенный ему стул и… что? Нужно ли это описывать, как и вялый разговор, в ходе которого мы с синьором Вериано Лугетти присматривались и прислушивались друг к другу, делая определенные выводы и решая – каждый для себя – следует ли связываться: мне с этим клиентом, а ему – со мной, не имевшим большого опыта в расследовании уголовных преступлений.

– Должен вас предупредить, – сказал я, – у меня определенная специализация…

– Знаю. Семейные проблемы. Но все зависит от интерпретации, верно? Одну и ту же фразу можно понять по-разному… В общем, – синьор Лугетти неожиданно смутился и покраснел, как девушка после первого поцелуя, – давайте, я вам сначала все расскажу, хорошо?

– Рассказывайте, – кивнул я и, как пишут графоманы в своих нетленных творениях (без этой сакраментальной фразы не обходится ни один опус), откинулся на спинку кресла, прищурил глаза и обратился в слух.

Синьору Лугетти на вид было около сорока лет, типичное лицо уроженца Калабрии, черные с проседью волосы гладко зачесаны назад, из одежды можно упомянуть дешевый коричневый свитер, заправленный в джинсы, и легкую куртку, небрежно наброшенную на плечи, так что она грозила свалиться на пол, и синьору Лугетти приходилось поправлять ее небрежными жестами. Посетитель раскрыл рот и произнес самую необычную речь, какую мне приходилось слышать.