Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

Вопрос: кто их проинформировал?

Ответ: тот, кто имел в распоряжении их адреса и телефоны. А имели их чуть не все, кроме… Кроме Зины Шапкина!

Миша, староста, в прошлую встречу, пять лет тому назад, всем раздал списки адресов-телефонов одноклассников. Некоторые усмотрели в этом даже выгоду. Род рекламы. Так, Юра Стрелков рассчитывал навербовать себе из бывших одноклассников новых политических сторонников. А одна из одноклассниц, ныне художница, предполагала привлечь новых посетителей ее вернисажа – и, если повезет, покупателей ее картин. Староста сделал этот вывод из рассованных по рукам приглашений – на политические встречи и на вернисаж.

Но Зиновий Шапкин не ходил на встречи класса. Не был он и на выпускном вечере, когда, движимые самыми искренними порывами, выпускники щедро менялись телефонами и адресами. Только Шапкин тогда как раз в колонию угодил…

Вот потому он и растерялся, когда комментаторы ему посоветовали позвать одноклассников к себе на блог! Раздобыть адреса и телефоны совсем не просто, совсем, что бы ни говорил один ушлый комментатор, обозвавший Зиновия «чмо». Есть, конечно, способы раздобыть адреса, но это, что называется, «места надо знать и рано вставать». Например, купить пиратированную базу данных налоговой инспекции, появившуюся на рынке в Митине пару-тройку лет назад. У него, детектива, такая имелась. Но очень сомневался он в том, что Шапкин так профессионально и заранее сумел подсуетиться…

У дружного исчезновения с блога комментаторов имелась иная причина. Поскольку беседа явно не нашла логического завершения на блоге, то ее попросту продолжили в другом месте. Не публичном. Для чего лучше всего подходит электронная почта.

– Игорь! Ты обратил внимание, на блоге дискуссия с одноклассниками прервалась? Думаю, что они ушли куда-то. У тебя есть мысль куда?

– Есть мысль, Алексей Андреевич… Шапкин мог отправлять своим комментаторам отдельные, приватные письма со своего блога. Там указан адрес его электронной почты. А у комментаторов указаны их адреса «мыла».

– А мы можем туда как-то попасть?

– Разве что попробовать подобрать пароль… Потому что его логин известен: это наверняка начало его адреса.

– И?

– И я думаю… Поскольку психологический тип Шапкина мне ясен…

Как это ему, пацану двадцати двух лет от роду, из которых только четыре с натяжкой годика пришлись на взрослую жизнь, ясен «психологический тип»? О юность, о самоуверенность! Когда все кажется яснее ясного, когда право на ошибку не признается, когда две-три вычитанные плюс две-три подуманные мысли создают убеждение, что мир исчерпан во всей своей полноте и загадок в нем не осталось!

Алексей хорошо помнил себя в этом возрасте и потому камней в Игоря кидать не стал.

– Ага… Он тебе ясен… И что?

– Можно я сяду за компьютер? Попробую подобрать пароль…

Пока Игорь колдовал над пиратской попыткой добраться до ящика Зиновия, Алексей ушел на кухню. Отчасти чтобы не стоять над душой у парнишки, отчасти чтобы еще раз подумать в одиночестве.

Эту маленькую и конкретную ситуацию на блоге следовало теперь вписать в большую. Во все то, что ему уже известно.

А известно не так уж мало! Осталось только поднапрячь уставшие мозги и связать все воедино… И истина откроется, как «Сезам, отворись!». Алексей чувствовал, что близок к ней. Она где-то рядом, на расстоянии протянутой руки, нужно только отыскать ее в ворохе фактов и обрывочных умопостроений, пока что сваленных в кучу в его голове. Перебрать их по одному, рассмотреть, покрутить мысленно. И найти, куда пристроить!

Ну-с, приступим. Итак, что мы имеем?

Имеем мы уже шесть смертей.

Причем в порядке расположения жертв за партами.

И порядок этот относится только к членам Компашки, возникшей вокруг Юры Стрелкова.

И все, как один, погибли от сердечно-легочной недостаточности.

И все, как один, умерли дома.

И все, как один, – без свидетелей. Если не считать за свидетеля убийцу, конечно…

Теперь посмотрим на информацию непроверенную, поскольку не удалось получить заключения всех экспертиз. Но дающую основания для обобщений.

Первое: след от укола в вену в локтевом сгибе. Он был зафиксирован не у всех жертв, но не потому, что его не имелось, а потому, скорей всего, что на него не обратили внимания. Труп ведь шел не как криминальный, а как «мирный», с подозрением на инфаркт. Это важное уточнение!

Второе: ожоговый след – две маленькие точки! – от электрошокера. Он вообще был зафиксирован в единственном случае, у Роберта, и лишь потому, что тот брился наголо. Убийца действовал хитро: приставлял электрошокер к нижней части головы, обычно скрытой волосами. И если бы не случай с Робертом, то никто бы этих следов вообще никогда не увидел!