Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

Александра соскочила с его колен.

– Ешь, голодный небось? Я пока приготовлю ванну детям, а ты подтягивайся. Ты же знаешь, как они любят плавать с тобой!

Саша, следуя какой-то методике, купала детей в большой ванне, где они плавали по очереди, придерживаемые папой.

Полтора часа спустя дети спали, пора было и родителям укладываться. Александре пришлось пожертвовать своим любимым ночным образом жизни и ложиться рано, следуя распорядку дня малышей. Она ушла в душ, а Алексей посидел на кухне, покурил, еще немного подумав о деле, потом решительно прогнал все мысли и направился в ванную.

– Ты что делаешь? – изумилась Александра, когда он бухнулся к ней в ванну.

– Я тебя пришел мыть. Ну-ка, подставляй спинку…

…Он мыл ее, потом она его, потом они толкались вдвоем под душем, смеясь, брызгаясь и прижимаясь скользкими от воды и геля телами друг к другу.

– Знаешь, о чем я подумал? – произнес Алексей, когда, устав от любовных ласк, они оторвались друг от друга. – Существуют два вида любви. Один – это любовь как отношение . Вот я люблю тебя, думаю о тебе, забочусь и всякое такое. И ты об этом знаешь. Именно знаешь , я это слово хочу выделить. Но одного знания мало… А есть любовь как чувство . Это когда не вообще знаешь, а чувствуешь! Тогда она течет от одного к другому, и для ее передачи нужно прикоснуться. Обнять, погладить, нежно или страстно – неважно, в разные моменты по-разному. Но обязательно нужно прикосновение! И тогда вопросы не возникают, и сомнений нет, и слова не нужны: все чувствуется само!

Голова Александры покоилась на его груди, он лица ее не видел, но все равно знал, что она улыбнулась. Она всегда чуть-чуть улыбалась, когда он пытался сформулировать мысли в области тонких материй. Но Алексей не обижался. В их семье она была мастером облекать мысли в слова, а он только мастером выстраивать их между собой в цепочку.

– Согласна, – она подняла голову, и он убедился, что не ошибся. – Полностью с тобой согласна! И что из этого следует?

– Как, ты еще не поняла? Что мы должны чаще заниматься любовью, что же еще! И тогда ты перестанешь чувствовать, что тебе меня не хватает! Наоборот, меня станет так много, что будешь радоваться, когда я не дома!

Александра только фыркнула в ответ и снова устроила голову у него на груди. Если и чаще, то уж точно не сегодня…

Кто это сказал, что секс не интеллектуальное занятие? Очень даже интеллектуальное!

Во всяком случае, с утра мысли Алексея прояснились и выстроились совсем в ином порядке, куда более рациональном.

В самом деле, вместо того чтобы ходить по несговорчивым или отсутствующим очевидцам (или участникам) глубоко законспирированного события, не лучше ли отправиться прямиком к тому, кто является самым заинтересованным в помощи следствию? А именно к следующему кандидату на «инфаркт»!

Он сидел на первой парте первого ряда от стенки и являлся кандидатом по той простой причине, что если считать не вообще по ученикам, а исключительно по членам Компашки, то он был на очереди. Звали его Максим Фриман. Лера с ним не встречалась, на последний классный сбор он не явился, манкировал. По словам старосты, ныне Максим ни с кем из класса не общался, – во всяком случае, на приглашение прийти на встречу отреагировал раздраженно, заявив, что «детские сопли» не входят в сферу его интересов.

Стало быть, высок шанс на то, что ничего не знает об «инфарктах», и Кис сумеет его огорошить и расколоть.

По телефону детективу удалось напустить таинственности, заинтриговать и даже несколько напрячь Максима, в силу чего встреча была назначена безотлагательно, в обеденный перерыв.

Алексей не знал, где и кем работает Максим Фриман (понадобится – выяснит!), но осторожничал мужик ощутимо. Местом для разговора он выбрал машину детектива: спросил ее номер и модель и назначил встречу.

Сии предосторожности навели Алексея на мысль, что он излишне зациклился на Юре Стрелкове, которому есть что терять с учетом его головокружительной карьеры. Но ведь и прочие члены бывшей Компашки могли занимать достаточно высокие посты, чтобы ныне опасаться за свое положение в случае, если будет извлечена на свет какая-то неблаговидная история! Конечно, ущерб репутации политика она нанесла бы куда более ощутимый урон, чем, допустим, репутации банкира, и все же нельзя сбрасывать со счетов остальных. И придется ему добывать информацию о Максиме Фримане и тех членах Компашки, которые еще живы…