Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

…Они снова устроились на кухне у Веры и снова пили чай и лопали конфеты. И снова Лере стало так хорошо, как будто она вернулась домой из долгих странствий, которые теперь напоминали сон…

Верик, для которой не прошла незамеченной смена Лериного контактного телефона, осторожно поинтересовалась, у кого теперь обитает подружка. И неожиданно для себя самой, слово за слово, Лера все ей рассказала. От белых пляжей Туниса до вчерашнего вечера, закончившегося таким благородным и таким нестерпимым жестом Данилы.

– Наверное, я просто жалею об утраченных чувствах, – печально подытожила она, – и никак не отважусь признаться самой себе, что отношения наши превратились теперь в милое приятельство, славную такую дружбу, которая никого ни к чему не обязывает… Да, жалею! В Тунисе это было так красиво… И, знаешь, я рада, что снова испытала это чувство! Но любовь, я знаю, всегда проходит, раньше или позже. С мужем она у нас превратилась в какую-то другую любовь… Я не знаю, как это называть. На все чувства существует только одно слово, а ведь чувства такие разные!

– Ох, Лерик, как я с тобой согласна! У меня по сравнению с тобой жизнь была бурная… Несколько сильных увлечений, и во всех вроде бы любовь , а при этом чувства разные-разные! А ведь любовь еще и к детям, и к родителям, и к друзьям… И все одним словом, даже любовь к конфетам! Ужасно, что так беден человеческий язык…

Верик закончила филфак, и потому ее заботы простирались до осмысления возможностей языка. Но у Леры сейчас были свои заботы. Она только согласно кивнула на речь подруги.

– Извини, я тебя перебила, – проговорила Вера. – Продолжай!

– Я имею в виду ту любовь, которая только начинается, любовь-увлечение, страсть, влюбленность… Страсть не только физическая, но и страсть влетания друг в друга душой… Понимаешь?

– Еще как!

– Так вот, я знаю, что такая влюбленность рано или поздно заканчивается… У нас с Даней просто вышло раньше … Потому что нас ничего не связывает. У нас нет общих целей, мы живем в разных странах. Мы сошлись ненадолго и скоро расстанемся. Нет почвы, понимаешь, в которую бы чувства пустили корни! Если бы мы могли планировать совместную жизнь – хотя бы гражданский брак, – то, может, отношения бы строились иначе. А так, без будущего, они обречены на то, чтобы перерасти в дружбу. Мне надо это осознать, вот и все! И перестать придираться к Дане. Дружба – это когда люди любят друг друга, но при этом им ничего не нужно друг от друга!

– Ты что, Лер, какая, к черту, дружба? Да как это не любовь? Она самая и есть! Оттого ты и придираешься к каждому его слову!

– Выходит, раз он ко мне не придирается, значит, не любит? – усмехнулась Лера.

– Ну, мужики иначе устроены. Любит он тебя, любит, Лерик, прямо нянькается с тобой, а ты все недовольна!

– Это потому что он добрый. И мы друзья.

– Нет, ну от тебя точно сойти с ума можно! Молодой свободный мужик, красивый, – он тебя чуть не силком затаскивает к себе жить, – а ты говоришь добрый ! Хотела бы я встретить хоть одного такого доброго. Да он наверняка от баб отбивается каждый день, у нас тут холостые мужики, да еще к тому же красивые, да к тому же добрые, да еще и не алкаши, – они на вес золота! Да с собственной квартирой, Лер! Ну ты чего, совсем одичала в своей Америке? На него вешаются ежедневно все незамужние и разведенные, а замужние глазом подмигивают! Вот бы им на твоем месте оказаться: сам к себе зазвал! Это дружбой называется, по-твоему? А по ночам вы тоже дружите в одной постельке?!

Лера улыбнулась. Верик мало изменилась: она всегда отличалась пылким темпераментом.

– «Эротическая дружба», так тоже бывает.

– Ты не сравнивай! То, что Кундера описывал, – совсем другое! Там им обоим действительно ничего друг от друга не нужно, кроме секса! А ты любишь мужика, как нормальная женщина, и все тебе от него нужно, все-превсе! Только ты вбила себе в голову, что у вас никакого будущего нет, вот потому дурью и маешься! А почему его нет, этого будущего, Лерик? Почему? Кто сказал, что нет? Бери да переезжай сюда! Что тебя держит в Америке? Дети? Так они уже большие! Будешь навещать время от времени, а то и сами пусть прилетят, они ж у тебя России никогда не видели! Корни свои, своей русской мамы, пусть почувствуют!

Лера обошла столик, обняла подругу. Не имело никакого значения, согласна она с ней или нет. Важно было другое: Верик разделила ее печаль. Старалась подружку поддержать. И Лера была безмерно благодарна ей за это.