Эдуард Хруцкий - Комендантский час

Постепенно настроение улучилось. Он шел по своему городу, в котором вырос и который ему доверили охранять. Для него Москва осталась такой же красивой, только она надела военную форму и возмужала.

Первым в коридоре Данилов встретил Шарапова. Как всегда, Иван пришел на работу за четыре минуты до девяти. Данилов еще раз подивился точности этого человека. Ведь живет же дальше всех, у черта на куличках.

— Желаю здравствовать, Иван Александрович.

— Здравствуй, Иван Сергеевич.

Шарапов глядел на начальника спокойно и выжидающе. Нет, он не раскаивался ни в чем и ни в чем не чувствовал своей вины. Он был прав. Как всегда, прав. И правду свою понимал сердцем.

Данилов знал это и не осуждал его. Он знал: уж Шарапов если что решил, то, значит, обдумал основательно.

— Ты на меня не смотри так, Иван, не смотри. Я ведь тоже просился неделю назад. И сам видишь...

— Значит, нет?

— Значит, нет.

— Что ж, я понимаю, дисциплина и все такое...

— Нет, ты еще ничего не понимаешь. Нельзя же нам город-то оголять. Город-то наш? Мы за него в ответе? Иди. Попроси, чтобы из дежурки задержанного привели ко мне в кабинет, вдвоем допросим. А я пока к Смирному зайду.

Придя к себе, Шарапов дернул тугой шпингалет, распахнул створки окна. За всю долгую службу в милиции Иван так и не привык к запаху присутственных мест, этой удивительной комбинации табачного перегара, гуталина, карболки и тлена. Шарапов пытался бороться с ним, даже цветы из дому в горшках принес. Но цветы погибли на третий день, а молодая травка сразу же стала желтой.

— Иван Сергеевич, здорово! — крикнул с порога Муравьев. — Ты прямо здесь спишь, что ли?

— В такой духоте поспишь — мыши сдохнут.

— А ты, Иван Сергеевич, в противогазе попробуй.

Игорь дернул ящик стола и начал выгребать из него бумаги.

— Так, так... — Он быстро пробегал их глазами, рвал и бросал в корзину. — «В аллеях столбов, по дорогам перронов... — лягушечья прозелень дачных вагонов...» Так... не нужно... И это тоже. Иван Сергеевич, хочешь, я тебе стихи подарю?

— Стихи? Да я их не очень уважаю, Игорь. А ты что порядок наводишь дела, что ли, сдаешь?

— «Уже, окунувшись в масло по локоть, рычаг...» — Ага... «...начинает акать и окать...» Сдаю... Это нужно... На фронт иду...

— На фронт?

— Именно. «И дым оседает...» Вот как с этим быть?

— Игорь! К Данилову, — приоткрыл дверь Полесов.

— Иду. О... Степа, товарищ старший опер! Ты прямо на парад собрался. — Игорь завистливо оглядел Полесова. — Слушай, давай меняться, ты мне ремень, а я тебе австрийскую кобуру.

— Разбежался! Ну что стоишь, пошли.

— Садитесь. — Голос начальника был сухим и будничным. — Прежде всего я вам один вопрос задам. Вы оба такой документ, как присяга сотрудников рабоче-крестьянской милиции, подписывали? Ну, я вас спрашиваю.

— Подписывали.

— Значит, разговор у нас будет простым. Рапорты ваши у меня в столе. Там они и останутся. Здесь воевать будем...

На столе длинно и резко зазвонил телефон.

— Данилов слушает! Так, пишу. Армянский переулок, дом три, квартира десять. Со двора? Понял. Полесов, — Иван Александрович положил трубку, — эксперта, проводника с собакой! Срочно на выезд. Муравьев, поедешь со мной. Шарапову скажи, чтоб допрашивал один.

На лестничной площадке третьего этажа толпились жильцы: мужчина лет пятидесяти в грязной нижней рубахе, с очками в металлической оправе на птичьем носу, три женщины в засаленных халатах с пронзительно-любопытными глазами. У дверей квартиры стоял дворник в белом фартуке.

На ступеньках, прислонясь головой к переплету перил, сидела девушка в милицейской форме. В лице ни кровинки. Рядом старушка с жиденьким пучком волос на затылке держала пузырек с нашатырем.

— Товарищ начальник! — навстречу Данилову шагнул дворник. Он каким-то шестым чувством определил, что старше всех здесь именно этот человек в полувоенном костюме. — Дворник Спасов. В квартиру никого не пускаю.

— Спасибо, товарищ Спасов. Народу вот многовато...

— Женщины ить, любопытные больно, — виновато улыбнулся дворник.

— Любопытным придется разойтись по квартирам. Что с милиционером? — Данилов кивнул в сторону лестницы.

— Да, товарищ начальник, страсти-то какие, — одна из женщин вонзила любопытные глаза в Ивана Александровича. — Мы в квартиру зашли...

— А, собственно, зачем вы туда заходили? Забыли чего?

— Как же зачем? — вмешался в разговор мужчина в очках.

«Гриб-мухомор», — подумал Данилов.