Андрей Молчанов - Вход в лабиринт

Здесь и сейчас, с моими бандитствующими соратниками от милиции, мы встретились с Аликом, дабы элегантно и благообразно в очередной раз ограбить его, но никаких угрызений совести при этом я не испытывал, полагая наше действие справедливым по признакам социального распределения благ и возмещения морального ущерба аборигенам, томящимся в прислужении новым конкистадорам.

– Ну-с, дела наши продвигаются в правильном направлении, – говорил Алик, обнимая за талию подвернувшуюся даму, тут же послушно прильнувшую к нему. – Позиции укрепляются, и мы можем друг друга поздравить… С победой по всем фронтам! – И он засмеялся – радостно и освобожденно, в блаженном осознании тотального расширения своей монополии в столичном градостроительстве.

Акимов и Баранов торжества своего компаньона не разделили, увлеченно рассматривая метровых акул, степенно проплывающих взад-вперед в опоясывающем две стены огромном аквариуме, декорированном разноцветьем искусственных кораллов.

– Пусть девочки побудут на кухне, – попросил я Алика. – А вы, – жестом подозвал соратников, – потом рыбками налюбуетесь…

Алик не без огорчения оторвался от красотки, чей халатик распахнулся, обнажив твердые и упругие, без намека на силикон, загорелые груди.

– Никаких побед и никаких правильных направлений я покуда не вижу, – произнес я, когда собрание уселось в кресла за сервировочным столиком. – Стратегия единоличного захвата рынка – это поражение. Поражение после длительной дорогостоящей войны.

– Ну-ка, – недовольно вытянул губы Алик.

– Мы должны помириться с «Днепром», взяв его под контроль, – сказал я. – Мы потеснили его, выиграв время и захватив площади. Теперь настал момент закрепиться на плацдармах и начать переговоры.

– Это еще с какой стати? – во взгляде Алика, обращенном на меня, сквозила открытая неприязнь и подозрение.

Я передал ему папочку, полученную из стана конкурентов.

Алик, скептически щурясь, пролистал ее. Сказал равнодушно:

– Ну… это ваши проблемы. Вопрос закрываете вы, за что вам и платится. Конечно, компромат серьезный, я готов пойти на дополнительные траты по его нейтрализации…

– «Днепр» передал эту бодягу в ГэБэ, – не моргнув глазом соврал я. – Но там мы договоримся. Дело в ином. Договариваться придется постоянно. С разными людьми, с оглядкой на кадровые перемены. А с переменами – чехарда. Только успевай доставать кошелек. Далее. Мы опираемся на Москву, «Днепр» – на федералов. И воюем за доступ к телу и к мозгам вице-мэра. Но есть еще и мэр. С идеей создания собственной компании, которой не потребуются кредиты и откаты. И она будет лидером хотя бы в проекте возведения Делового центра. Куда стремишься и ты, Алик. Но помешать мэру ты не в состоянии. Мешать ему не станет и его заместитель. То есть твои интересы он сможет защищать только на второстепенных площадках. И уже завтра придет к мысли, что ему нужен «Днепр». Опекая двух больших игроков, он получает с обоих, а нарастить свою мощь вдвое ты не сумеешь. Зачем же вице-мэру терпеть ущерб? И зачем ему подставляться под напор антимонопольной политики? А вот когда у него под руками два мощных конкурента, якобы враждующих, снимаются и упреки в его пристрастности и куда легче увязываются вопросы будущей конфронтации с третьей серьезной силой. Так что оголтелая коммерция без привязки ее к политике и соблюдению приличий обречена.

Акимов и Баранов смотрели на меня, уважительно и удивленно покачивая головами. Эту речь я не готовил, в свои соображения их не посвящал, и соратнички думали, что дело обойдется лишь обременением Алика на расходы, связанные с выявленным уголовно-экономическим компроматом.

– Но тогда надо как-то выйти на «Днепр», утрясти наши прошлые недоразумения… – промямлил Алик. – Разве такое возможно? Я бы не простил… А как перепрограммировать нашего шефа?

– А вот это – мои задачи, – сказал я твердо.

Собственно, первая задача по замирению с «Днепром» уже была решена, а сложностей в убеждении вице-мэра возвратить под свое крыло очерненную покойным интриганом компанию, а вместе с ней и утраченный доход не предполагалось.

– Плохая у нас будет дружба домами, – раздосадовался Алик.

– Но такова концепция, – сказал я. – Посмотри на агентские банки мэрии. Их два: Гуслинского и Ходоровского. Думаешь, им нравится такой тандем? А принцип прост: разделяй и властвуй. Не хочешь разделяться – четвертуем. Но и этот тандем ненадолго. По мнению мэра, лучше иметь свой банк. И его создание – дело решенное. Как и слово «Москва» в его названии. В качестве существительного или прилагательного. Подберется для него и подходящий офис на перекрестках столбовых магистралей. В каком-нибудь небоскребе. Офис займет там этаж-два, но на крыше будет сиять цветом кремлевских звезд наименование банка, а от того вся монументальность здания одухотворится принадлежностью к расположенной в нем структурке…