Андрей Молчанов - Вход в лабиринт

Кивнув равнодушно, он встал из-за стола, и мы вышли в опустевший коридор. Я коротко пересказал ему разговор с замминистра, холодно сознавая, что все детали этого разговора превосходно ему известны.

– Ну, и чего делать будем? – спросил он, взирая на меня искоса.

– Жду ваших указаний.

– Получишь данные от Соколова, – буркнул он. – Их и переправишь, – помедлил. В раздумье качнул головой, вновь испытующе зыркнув на меня. – Что же, ставки сделаны, – произнес устало. – Смотри, как бы не ошибиться. Может, вернее тебе было бы другим угождать…

– Ну, вы же мне объяснили, кто у меня единственная опора, – без энтузиазма сказал я. – А я вам поверил.

– Что же, блаженны верующие, – произнес он. – Только истинно верующие, ты это запомни!

На том и расстались. Дезу от Соколова я получил на следующий день. Ознакомившись с ней, Тарасов и Акимов скривили презрительно физиономии: в доносе грубо обалгивались высокие персонажи, наверняка впоследствии должные ознакомиться с кляузой и непринужденно доказать свою непричастность Владимиру Иосифовичу. Таким образом Решетов явно и бессовестно подставлял меня, обменивая свою сиюминутную благосклонность ко мне на мою дальнейшую катастрофу.

Теперь никаких мук совести по поводу своей двойной игры я уже не испытывал. Мы сляпали собственную убойную справку, и Акимов отвез ее по адресу, получив гарантии о своем скором повышении в звании. Все это прошло обыденным эпизодом в захватившей нас подготовке к операции по ликвидации тайного чеченского логова.

Тарасов, видимо, жаждавший отличиться по службе, запустил по своему непосредственному руководству пулю о вероятном разоблачении гнездовища террористов; пуля, поскакав рикошетом в начальственных лубянских кабинетах, полетела обратно к нам и застряла окончательной точкой в решении о плотных совместных действиях, чего Вадим, назначенный старшим от ГэБэ, и добивался. Сути его яростных инициатив я понять не мог, но их двусмысленность, судя по блудливым огонькам в глазах сотоварища, интуитивно обнаружил. Какой-то неясный личный интерес он тут определенно выкручивал, но меня это не заботило, тем более он тянул на себе весь груз черновой работы.

На чердаке соседней пустующей дачи его стараниями расположился пост наблюдения с камерами, в том числе ночного видения; отрабатывались приезжающие машины и визитеры, сканировались разговоры, ведущиеся в доме. Вернее, их обрывки, если беседы велись непосредственно у оконных проемов. Однажды мелькнула фраза: «Деньги за Герыча». Фраза подтверждала слова Димы, но что-то в ее неуклюжем построении настораживало. Может, речь шла вовсе не о героине? Я не замедлил выразить свое сомнение по данному поводу, хотя сослуживцы пребывали в безоглядном оптимизме, а предстоящая операция вырисовывалась чистенькой и гладенькой до разочарования, без пальбы и даже без средней тяжести рукоприкладства.

СОБР – специальный отряд быстрого реагирования, на нашем местном жаргоне – «собрята» – только и ждал команды «фас», но Тарасов терпеливо дожидался обозначенного Димой дня, хотя всякого рода грузы в особняк завозились, и пощупать их у всех чесались руки. К тому же прослушка подтвердила, что, как и ожидалось, неведомый, но авторитетный Иса должен приехать в субботу вечером, и мы надеялись на большой улов в виде тюка с героином.

Ощущение возможной накладки все-таки не отпускало меня, и, в очередной раз выслушав мое нытье, Акимов предложил:

– Если боишься, что в деле возникнут трупы, а товара не будет, есть страховочный вариант: пусть «чехи» снова похитят Диму. А мы освободим заложника. На это спишется любой провал. Еще и по медальке получим.

Диму было жаль, но в очередной раз пожертвовав неприкосновенным запасом своего гуманизма, я дал согласие.

Через агента мы запустили слушок, будто за свое спасение Дима нам не заплатил, а, нагло надув, исчез с правоохранительного горизонта. Но мало того, что исчез! Напоследок он кинул один из второстепенных банков на три миллиона долларов, о чем мы запустили дезу через специализированную телепрограмму, освещающую достижения отечественного криминала. А для поддержания сущей правдоподобности такой информации нами был задержан один из алчущих Диминой кровушки бандитов и пристрастно допрошен на тот предмет, не приложила ли руку к исчезновению коммерсанта кавказская мафия.

Чечен клялся мамой, хлебом и Богом, что Диму никто не обижал, но в миндалевидных глазах его то и дело мелькал злорадный огонек, суливший неотвратимую месть подлому коммерсанту, отныне беззащитному, как мышь в серпентарии, и мы были уверены, что через считаные часы бандиты выставят своих дозорных во всех местах, где ранее мелькал их шустрый партнер.