Марина Серова - Ненавижу за любовь

Его автомобильный маршрут напоминал броуновское движение. Сначала Эдуард, проехав несколько кварталов, вдруг повернул назад и практически проделал обратный путь до автомастерской, едва не уткнувшись в ее ворота. Потом он снова отъехал на приличное расстояние и остановился, словно раздумывая, куда ехать дальше. Я так и не поняла, заметил он слежку за собой или нет. Судя по всему, нет. Ведь если бы заметил, то наверняка бы прибавил скорость, чтобы оторваться от преследователя, то есть от меня. А так он ехал не быстро и не медленно, как будто пытался тянуть время.

Не спеша, Эдуард проехал по улице Новожилова – на светофоре я успела прочитать название, – потом повернул направо и остановился у кафе «Глазурь». Он не стал входить внутрь здания, а сел за один из столиков летнего кафе. Я поставила свою «девятку» так, чтобы можно было незаметно наблюдать за ним. Вскоре к посетителю подошла официантка и, видимо, приняла заказ. Через минуту она поставила на столик перед Эдуардом высокий бокал с соломинкой и тарелку с пирожным.

А угонщик-то, оказывается, сладкоежка.

Эдуард не спеша тянул через соломинку напиток и постоянно оглядывался по сторонам, как будто кого-то ожидал. Потом он начал есть пирожное, откусывая от него по микроскопическому кусочку. Когда пирожное таким манером было почти съедено, у кафе остановилась красная «Мазда», и из нее вышла стройная невысокая женщина. Она мне сразу кого-то напомнила, как будто я где-то уже видела ее. Ну, конечно, это же фоторобот лже-Мирославы. Сейчас она была без солнцезащитных очков. Ее можно было назвать красивой, если бы не злое выражение лица. Злость буквально искажала ее в целом правильные и пропорциональные черты.

Лже-Мирослава стремительно приблизилась к Эдуарду, села в пластиковое кресло напротив и начала что-то сердито ему говорить. Эдуард, видимо, сначала пытался что-то объяснить, но потом махнул рукой и замолчал. Лже-Мирослава же продолжала распекать Эдуарда, это было видно по ее жестикуляции. На них начали оборачиваться другие посетители кафе, на что Эдуард указал собеседнице, потому что она сбавила обороты, а потом и вовсе замолчала. Под конец разговора она достала из сумки какой-то сверток и почти швырнула его Эдуарду, после чего так же стремительно, как и вошла, покинула кафе. Она проследовала к своей машине, а Эдуард остался на месте.

Да, это определенно была она, лже-Мирослава, как я окрестила ее про себя. Теперь мне надо было решить, что делать дальше. Поехать за преступницей, чтобы установить, где она проживает, или же снова явиться пред светлы очи Эдуарда и заставить того расколоться. Я подумала, что парень вполне может заартачиться, и тогда черта с два я что-то узнаю. Значит, нужно проследить за лже-Мирославой.

Так я и сделала. Женщина высадилась у десятиэтажного дома, номер 12, на Вознесенской улице. Она расплатилась с таксистом и подошла ко второму подъезду. Я не рискнула вылезти из машины и направиться к ней. Пожалуй, лучше подождать, как будут развиваться события. Сдается мне, что Эдуард еще здесь объявится: уж очень растерянный вид у него был, когда лже-Мирослава вышла из кафе. Я очень надеялась, что скоро он появится здесь, у ее дома. Но с чего я взяла, что она здесь живет? А если не здесь, как это проверить? А вот как!

Я вытащила из сумки сотовый и набрала Мирославу.

– Алло, Мирослава, это я, Татьяна.

– Таня. – Голос у Поздняковой был усталый и подавленный.

– Мирослава, вам знаком такой самарский адрес: улица Вознесенская, дом двенадцать?

– Да, – несколько удивленно сказала она, – там живет моя сводная сестра Светлана.

– Номер квартиры, в которой она живет, скажите.

– Квартира номер 37. А почему вы спрашиваете?

– Расскажите, как вы стали сводными сестрами?

– Просто, когда умер мой папа, мама второй раз вышла замуж за Светланиного отца. Мне тогда было три года, а ей двенадцать. А что все-таки случилось?

– Приезжайте в Самару по этому адресу как можно быстрее, я вас жду.

Я отключилась, потому что в этот момент заметила, как во двор дома въезжает знакомый темно-синий «Форд» Эдуарда. А вот он и сам, голубчик, выскочил из машины и почти бегом ринулся ко второму подъезду, набрал код подъезда и исчез за открывшейся дверью.

Следом за ним подошла к подъезду и я. Мне не хотелось обнаружить себя раньше времени, поэтому я набрала на домофоне не цифры 37, а 36.

– Кто? – спросил женский голос.

– Откройте, пожалуйста, – попросила я, – это почта.