Александр Содерберг - Сын за сына

Ангела не оборачивалась: она знала, кто это. Просто вышла прямиком на солнце и изобразила на лице улыбку.

– Я сменю тебя, Раймунда, спасибо. На кухне готов твой обед.

Раймунда встала с края бассейна.

– Спасибо, милая, – ответила она, повернулась к Андресу, плескавшемуся в воде, и с нарочито строгим взглядом сказала: – А вот этого хулигана нужно повоспитывать.

Тот рассмеялся, и строгая Раймунда превратилась в улыбающееся солнце. А затем ушла.

Ангела подождала, пока Раймунда не оказалась внутри в доме, потом махнула мальчикам, что пора вылезать из воды, сама в это время взяла их брошенные на стол синие банные халаты. Мальчики протестовали. Ангела показала, что сейчас не время. Их удивила ее внезапная жесткость. Они сделали, как было сказано, – вышли из бассейна, надели халаты и взялись за мамины протянутые руки.

Ангела вошла с ними в дом и прошла через гостиную; мальчики оставляли мокрые следы на ковре. Полицейские прочесывали виллу.

– Мама? – позвал Андрес, непонимающе оглядываясь.

Она не реагировала, просто тянула мальчиков за собой, через прихожую, мимо кухни. Двое полицейских в форме сторожили Раймунду, которая сидела у кухонного стола. Ангела встретилась с ней взглядом и отвернулась. Раймунда выглядела удивительно уверенно. Уверенно, потому что знала: предатель – не она.

В столовой Ангела встретила Густава Пелтье. Он был таким же, каким она его запомнила: нервный, в пиджаке, джинсах, кожаных мокасинах, волосы средней длины с проседью, шарф – неопрятный сноб средних лет.

– Ангела, все готово. Сумки?

– В кладовке под лестницей.

Густав щелкнул пальцами, подзывая одного из полицейских, приказал ему забрать их и сопроводил Ангелу с мальчиками через ворота к ожидающему их полицейскому автомобилю.

За рулем сидел коп в штатском: молодой парень с крайне сосредоточенным взглядом.

Густав быстро запрыгнул вперед, и они тут же уехали. Пелтье торопливо говорил в рацию. Вилла осталась позади.

Они ехали на запад Дании. У Софии в кармане завибрировал телефон.

– Да?

– Что случилось? – Равнодушно-любезный голос Роланда Генца ни с чем не спутать.

– Почему ты спрашиваешь меня?

– Гектор жив?

– Не знаю.

– Он был жив, когда вы с мальчиком уехали?

– Где Альберт?

– Ответь на мой вопрос.

– Ответь на мой, – настаивала она.

– С Альбертом всё нормально. Гектор жив?

– Он был жив, когда мы уезжали. Я хочу поговорить с Альбертом.

– Нет, этого не будет. Где сейчас Гектор?

– Не знаю. У нас была договоренность, которую вы не выполнили.

София старалась сохранять спокойствие… уверенность.

– Отдай мне Альберта, – тихо попросила она. – Вы ничего этим не выигрываете. Я хочу, чтобы вы вернули мне сына…

– Нам нужно знать, жив ли Гектор.

– Почему…

– Мы дадим о себе знать.

Звук стих – Роланд повесил трубку.

Внутри София вся дрожала. Горе и отчаяние, растерянность и ярость, бессилие и беспомощность в избытке с парализующей силой захватили ее существование. Она позволила страданиям затопить ее и придавить своей тяжестью. Они причиняли боль, мучили, душили и сжигали ее. София просто выжидала и глубоко дышала – больше она ничего не могла сделать.

Женщина почувствовала хлопок по руке. Довольно неуклюжий и неловкий хлопок Лотара, сидевшего рядом, как будто вся вина теперь лежала на нем. Что он не должен сидеть тут без Альберта.

София взяла его за руку. Это успокоило ее, вернуло к жизни.

Она сосредоточилась на мире за окном. Природа не могла определиться. Тепло с холодом заключили мир, встретились на уровне нуля и создали антипогоду. Она искала что-то похожее внутри себя – антибытие, эмоциональный ноль. Но ничего подобного не существовало…

– Один полицейский ищет тебя, Софи, – сказал Асмаров.

Она не понимала.

– Что ты сказал, Михаил?

Он посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

– Один шведский полицейский тебя искал. Женщина, зовут Антония или как-то так, хочет с тобой связаться.

– Откуда ты узнал это?

– От Рюдигера.

«Антония» , – думала Софи. Антония Миллер. Она вспомнила женщину-полицейского, которая расследовала убийства в ресторане. Антония приходила к ней домой, на виллу в Стоксунде, задавала вопросы, была в меру любопытна…

– Что она сказала?

Михаил сел ровнее, снова взглянул в зеркало.

– Не знаю. Рюдигер просто дал знать.

– Она ему позвонила?