Питер Джеймс - Многоликое зло

У нее было такое ощущение, что все внутренности превратились в ледяную глыбу.

— Да, — пробормотала она. — Да, да, разумеется.

Взяв первый чемодан, он перенес его на металлическую стойку.

— Он закрыт?

— Нет, нет.

Щелкнул замок, и крышка поднялась. Под ее пристальным взглядом офицер стал перебирать вещи, ловко работая пальцами и довольно быстро пробираясь ко дну. Отстегнув закрепляющие ремни, он стал вытаскивать мешки с обувью и тщательно упакованную одежду. Каждую пару обуви он доставал и внимательно разглядывал изнутри, прежде чем отложить в сторону. Убедившись, что там ничего нет, он стал довольно неловко укладывать все обратно в чемодан.

— Можете закрывать, — наконец кивнул он Роми.

Она надеялась, что на этом процедура досмотра окончена, но офицер прошел к машине и достал следующий чемодан.

Ее охватил ужас.

— В нем вы найдете то же самое, — не вполне убедительно сказала она.

Офицер молча поставил чемодан на стойку и принялся изучать его, как и предыдущий.

Она сделала шаг назад, перед глазами все заволокло туманом, пот градом лил по спине. Пальцы мужчины ловко перебирали аккуратно сложенные вещи, приближаясь к днищу.

«О боже», — подумала она. Самое страшное могло случиться в любую секунду.

Внезапно офицер повернулся к ней и вскинул брови.

— О? — Он быстро переложил пакеты с одеждой на стойку и ловко вытащил одно из полотен, держа за верхние углы.

«Нет, все не кончено, а только начинается», — пронеслось в ее голове. Она стояла и смотрела на неподписанную картину Моне — нечеткий, словно погруженный в туман каменный мост через едва различимую мутную реку. Кисть мастера можно было определить сразу, это была одна из самых известных в мире работ великого французского художника. Когда Денемпонт прилетал в Италию, чтобы оценить коллекцию, это полотно вызвало бурю его восторга. Он не сомневался, что перед ним подлинник, к тому же, пожалуй, самый ценный экземпляр этой во всех смыслах великолепной коллекции.

Офицер повернулся к ней и заглянул прямо в глаза. На лице появилось насмешливое выражение.

— А это что такое, графиня?

— Я брала уроки живописи, — пояснила она. — Захватила несколько своих работ, чтобы показать сестре. Она очень талантливая художница, возможно, порадуется моим успехам. Я также думала взять у нее несколько уроков, пока буду в Шотландии.

— Уроки живописи?

Слова вылетели и повисли в воздухе.

Офицер пристально смотрел на нее и не отводил глаз. Затем выражение лица смягчилось, и он протянул:

— Хм-м-м…

Роми пожала плечами и очаровательно улыбнулась.

Больше офицер ничего не сказал, лишь принялся особенно тщательно разглядывать полотна одно за другим, поднося очень близко к глазам.

Закончив, он широко зевнул и повернулся к ней:

— Хорошо, спасибо, я закончил.

Офицер помог ей погрузить чемодан в багажник, и она забралась в салон, с трудом повернув ключ зажигания, так сильно тряслись ее руки. К счастью, и на этот раз двигатель не подвел. Когда она уже собиралась закрыть окно, офицер наклонился и произнес, смущенно улыбаясь:

— А по поводу уроков живописи, мадам…

— Да?

— Не поймите меня неправильно, но на вашем месте я бы продолжил их брать.

Попробуйте представить себе идеальную вторую половину… действительно идеальную… созданную благодаря генной инженерии с учетом всех ваших особенностей… отвечающую вашим самым завышенным требованиям… разделяющую ваши самые дикие фантазии. Представьте, что рядом человек, которым вы бы всегда гордились, который боготворил бы вас, поражал уровнем интеллекта, отменно готовил, не старел и не повышал на вас голос, а также сделал бы вашу жизнь такой насыщенной и прекрасной, на что вы никогда не надеялись…

Клайв Марплз сидел в своем кабинете, смотрел рекламный ролик на экране компьютера и старался представить; не мог, но очень хотел. Очень. Ведь этим мужчиной мог быть он, у него была бы такая женщина. И новая жизнь, о которой он всегда мечтал. Была лишь одна маленькая проблема. Он уже женат.

Откровенно говоря, Ширли когда-то казалась ему потрясающей. В те первые дни он, бесспорно, гордился ею. Но это было двадцать лет назад, когда она весила на пятьдесят фунтов меньше и держала себя в форме. В последние годы она разленилась, поглощала в больших количествах конфеты и шардоне, а остальные дела совсем забросила. Она была похожа на ленивца, развалившегося то где-то в доме, то у бассейна, и так день за днем, за исключением ее редких встреч с подругами с целью развлечься.