Пьер Буало - Поединок в «Приюте отшельника»

— Ну-ну, не волнуйся так, — примирительным тоном произнесла Жюли. — Я узнала об «ультиматуме» мадам Жансон и нахожу его совершенно недопустимым.

— Сядь, — прошептала Глория, — ты выглядишь усталой. Как и я… Это ведь не ты выкинула номер с телевизионщиками?

— Нет.

— Клянешься?

— Перестань ребячиться! Ну хорошо, клянусь.

— А я думала на тебя. Ты выставила себя Золушкой, а меня… С твоей стороны это было не слишком…

От плаксивого тона сестры у Жюли заломило зубы — она ненавидела выяснять отношения.

— Забудем все эти глупости, — властным тоном произнесла она. — Джина…

— Никогда больше не произноси при мне это имя, умоляю тебя! — Глория едва не задохнулась от гнева. — Так что ты хотела сказать?

— Что, если нам… исчезнуть?

— Ты рехнулась? Зачем нам исчезать? Я заболела совсем не из-за телевизионщиков.

— Конечно, нет. Выслушай меня спокойно. Тебе вот-вот исполнится сто лет, мне — девяносто.

— И что с того?

— Мы можем умереть в любой момент. Взгляни на вещи трезво, Глория. Малейший пустяк выводит нас из равновесия, но «набег» журналистов ничего не значит.

— И тем не менее ты не упустила случая устроить «душевный стриптиз».

— Я всего лишь назвала свою жизнь несладкой… Но дело не во мне. Скажи, что мы оставим после себя?

— Нашу музыку, записи…

— Какие записи? Старые виниловые пластинки на 78 оборотов, которые никто больше не слушает? Не смеши меня! Джина — другое дело. Она снималась в кино, а фильмы лучше выдерживают испытание временем.

— Это так, — согласилась Глория. — Ты что-то придумала?

— Возможно… Музей, надпись на камне…

Глория вздрогнула.

— Надгробная доска? Какой ужас!

— Ты неправильно поняла. Я говорю о доске с памятной надписью. Чтобы прочесть ее, люди задирают голову.

— Не понимаю.

— Мемориальная доска.

— А-а-а…

Взволнованная Глория прижала кулачки к груди.

— Тут нет ничего мрачного, ни тем более похоронного. Вообрази: красивая мраморная доска с простой надписью золотыми буквами:

Здесь жила знаменитая скрипачка

Глория Бернстайн,

родившаяся в Париже 1 ноября 1887 года.

Вторую дату поставят потом.

— Разве обязательно указывать дату рождения? — спросила Глория.

— Конечно, именно она и должна потрясать воображение прохожих. «Эта женщина дожила до ста лет!» — вот что будут говорить люди. Это станет честью для всего «Приюта отшельника». Что выделяет ту или иную улицу или площадь в большом городе? Правильно, мемориальные доски! Они придают им исторический флёр. «Приют отшельника» — прелестное место, но… слишком уж новое. Ему необходима патина времени, светский лоск.

— Да… — задумчиво произносит Глория, и по ее лицу Жюли понимает, что сестра проглотила наживку. — Но как быть с Монтано?

— А что Монтано?.. Предупреждать ее мы не станем, а потом будет слишком поздно. Если Джина вздумает заказать такую же доску для себя, все поймут, что она собезьянничала. Кроме того, она ни за что не решится поставить «…родилась в Неаполе».

— И соврет насчет даты! — возбужденно подхватывает Глория. — Да, идея отличная. Но… А как же ты? Почему бы и тебе не получить собственную доску?

У Жюли готов ответ и на этот вопрос.

— Одной вполне достаточно, — говорит она. — Иначе будет смахивать на стену крематория.

Глория успокаивается, на ее лицо возвращаются краски — идея Жюли подействовала, как переливание крови.

— Так ты согласна? — спрашивает Жюли.

— Да, конечно, и давай не будем откладывать.

Жюли выдерживает паузу.

— Я считаю, что совет предупреждать не стоит, — небрежно бросает она. — Пусть засунут свой устав… сама знаешь куда. Они обязаны проявлять к нам уважение. Ты заплатила за этот дом немаленькие деньги и имеешь право распоряжаться фасадом по своему разумению.

Глория улыбается — впервые за долгое время.

— Не узнаю тебя, — говорит она. — Такой напор… Но ты права, я не стану отвечать председательше. Она поймет, как далеко зашла, когда увидит рабочего, устанавливающего доску.

— Я позвоню в компанию Мураччиоли, они работают с мрамором, делают плитку, облицовку для отелей. Им будет лестно поработать для тебя; патрон наверняка сам приедет на остров, чтобы оформить заказ. Мы попросим его захватить образцы мрамора.

Глаза Глории загораются от предвкушения.

— Мне хочется что-нибудь строгое, — заявляет она. — Не совсем черный… И не совсем белый.

— Темный мрамор со светлыми вкраплениями, — предлагает Жюли.