Анна Данилова - Плата за роль Джульетты

— Думаю, это было вашей самой большой ошибкой в жизни, вы уж извините меня… — смутился от собственных же слов Ефим Борисович.

Сергей хотел ему еще что-то сказать, но тут Костров обратился уже ко мне. И поскольку тема разговора касалась Кристины, а значит, и того, что она устроила мне, а заодно и своему братцу, я напряглась. Вот, сейчас он, все эти дни занимающийся моими поисками, расскажет в подробностях о том, кто же были эти люди, что надругались надо мной, приняли участие в групповом изнасиловании.

Я закрыла глаза.

— Нина, никакого изнасилования не было, — сказал Костров, глядя мне прямо в глаза. — Мне сегодня позвонила Вероника, подруга фотографа Олега Барвина, и рассказала, как все было.

Вас, бесчувственную, привезли в Ларино, в дом господина Кузнецова. Олег Барвин сделал несколько ваших снимков, потом поехал к себе домой и сделал очень качественный, убийственный по своему цинизму и зрелищности видеоролик, монтаж, где использовал ваше фото, весьма талантливо поместив его во фрагмент ничего не имеющего общего с вами профессионально сделанного немецкого порнофильма. Он сделал это по заказу Сады, которая знала о нем кое-что… Дело в том, что та фотосессия, в результате которой получилась очень даже неплохая выставка Олега Барвина в стиле «ню», закончилась пирушкой, даже оргией… Сада пообещала Олегу ничего не рассказывать Веронике о том, как развлекался сам Олег с тремя девушками, при условии, если он сделает этот порноролик с участием Нины Бретт, оперной дивы. Вероятно, Олег сильно дорожил своими отношениями с Вероникой, а, возможно, в отношениях Сады и Олега были еще какие-нибудь тайны, к примеру, связанные с наркотиками… Словом, Олег сделал этот ролик и привез Саде. Так что фрагмент ролика, который вы видели, Нина, не имеет к вам никакого отношения…

— А простыни в крови? — прошептала я одними губами. — Откуда эта кровь?

— Сада вколола вам какой-то отравы, возможно, что ей в голову пришло, чтобы пуще вас напугать, она набрала в шприц немного вашей крови из вены, выпачкала ей простыни… И когда вы очнулись, она просто раздавила вас морально этим роликом и простынями в крови… Вы были в таком состоянии, что сразу поверили. Думаю, что у вас болело все тело, но это от препаратов… Я рад, Нина, что вы после всех перенесенных вами страданий, этих ужасов сохранили себе жизнь и относительное здоровье.

Борис, сидящий рядом со мной, сильно сжал мою ладонь.

— Скотина! — вырвалось у Сергея. — Да я убью его!

Ян слушал молча, время от времени качая головой и тихо матерясь.

— Ваше право, — пожал плечами Костров. — Хотя надо отдать ему должное… Обо всем этом он сам, представляете, сам рассказал Веронике, когда услышал от нее о смерти Сады, о моем визите, ведь я представился, кажется, следователем. Она наверняка рассказала ему по телефону о том, что его машина засветилась в уголовном деле, связанном с убийством Сады, ну и плюс, конечно, о моем интересе к его даче, где мною были обнаружены кроссовки Олега, которыми он наследил в вашем, Сергей Валерьевич, доме, и, самое важное — флешка, я думаю, как раз с этим роликом… Сгоревшая флешка!

— Я не поняла насчет флешки… — сказала я.

— Все очень просто. Думаю, что Олег, после того как передал Саде флешку с видеороликом, спустя какое-то время осознал, что натворил, что, по сути, уничтожил вас, Нина, и вернулся в Ларино. Предполагаю, что он появился в доме как раз в тот момент, когда Сада была уже мертва… Он схватил флешку и сбежал. Сначала поехал к себе на дачу, где решил сжечь кроссовки и флешку, а после, испугавшись последствий, улетел в Париж… Трус, одним словом!

Моя же реакция на его слова была удивительной. Мое тело, оказывается, все это время было зажато, скованно, опутано миллиардами нервных волокон, которые вдруг разрубили одним взмахом, и я стала свободной, чистой, мне сразу стало легко дышать, и я могла спокойно смотреть в глаза Борису…

Я поднялась, протянув Кострову руку:

— Ефим Борисович, спасибо.

В ту ночь я спала тревожно, мне снился один и тот же сон, во время которого я несколько раз просыпалась на мгновение, дрожа от страха и ужаса, осознавая, что я по-прежнему в Синем Болоте, и погружалась, к своему ужасу, снова в один и тот же сон: мне снилось, что Борис уехал, бросив меня, что дом пустой, выстуженный, что в комнатах прямо на пол с потолка падает снег…

Я прижималась к Борису, плакала, и он утешал меня, гладил меня, успокаивал, любил.

Утром вернулась шумная компания во главе с Анфисой. Принесли свежие плюшки, молоко, Сергей сварил кофе, мы всей большой компанией сели завтракать. Настала очередь Анфисы рассказать о своей беде, о пропавшем женихе, подземелье, спросить совета, как быть, с чего начать действовать, поделилась своими предположениями о том, что местная полиция давно в курсе того, что происходит под самым их носом.