Леонид Каганов - Фантастика и Детективы, 2013 № 10

«Что с ним? — подумал Андрей, вглядываясь в бледное напряженное лицо. — Сумасшедший? Как не во время! И Павел Михайлович как раз вышел до каюты… Нужно срочно сообщить…» Рука, потянулась к переговорному устройству, но завершить движение не успела — пассажир аккуратно отодвинул Андрея в сторону и ухватился за штурвал.

— Что вы делаете! — возмутился смещенный помощник капитана и попытался отпихнуть нахала.

Не тут-то было. У хлюпика оказалась железная хватка и устойчивость скалы. Он чуть шевельнул плечом, и Андрей отнесло в сторону. Что-то загудело. То ли стена, то ли голова при встрече с ней. Пришелец, расставив для устойчивости ноги, старательно выворачивал штурвал. Теплоход, неохотно, медленно, но все же менял курс. За кормой предупреждающе покачивался бакен — мель.

— Прекратите! — выкрикнул Андрей, пытаясь подняться.

Пассажир кивнул, но прекращать не подумал. Андрей, преодолевая сопротивление густого, будто патока воздуха, с трудом встал, сделал шаг и, вложив все силы, ударил. Безумец, не удержавшись на ногах, отлетел к переборке. Штурвал освободился. Но было уже поздно: корабль, будто запнувшаяся на беговой дорожке лошадь, клюнул носом. Блокнот, кружка с чаем, любимый компас капитана — все дружно полетело на пол. Андрея бросило вперед — грудью на пульт управления. Перехватило дыхание.

Дверь резко распахнулась и впечаталась в стену.

— Что у тебя происходит?!! — взревел интеллигентный, вежливый Павел Михайлович. Андрей, разинул рот, будто вынутый из воды лещ, не смог вымолвить ни слова и, молча, ткнул пальцем в штурвал, в пассажира на полу, в окно.

— Идиот!!! Живо на палубу! Спускать шлюпки, выводить пассажиров! Сигнал подавай!!! — проорал капитан и сам метнулся к кнопке оповещения.

Завыла сирена. Семь гудков — общая эвакуация. Павел Михайлович, не глядя на помощника, выскочил в коридор. Андрей поковылял следом. Ноги заплетались, болели ушибленные голова и грудь.

— Ничего, не волнуйтесь, — Дани, позабытый на полу, счастливо улыбался, несмотря на боль в разбитых губах. — Сейчас все будет хорошо…

Корабль бросило вперед, легкая пластиковая мебель с шорохом поехала по палубе. Супругов и мальчика кинуло в сторону белого кружева перил.

— Саша!!! — закричала женщина.

Мужчина одной рукой схватился за поручень, другой поймал жену. Та, едва не промахнувшись, ухватила Егорку за капюшон куртки.

— Что это было?!

— Уж точно ничего хорошего. Крепко держитесь за перила, мы идем к шлюпкам.

Егор с любопытством озирался вокруг. Наверное, это крушение, как в кино. Ура! Будет что порассказать в школе!

Катерина натянула ядовито-желтую амуницию поверх голубенькой пижамки дочки. Жилет, рассчитанный на взрослого, повис на ребенке, будто броня дородного рыцаря на тощем оруженосце. Вытащила из шкафа чемодан, распахнула крышку, начала срывать одежду с вешалок.

— Мама! Корабль тонет! Папа сказал идти!

Женщина одумалась, бросила незаполненный чемодан, схватила сумку с деньгами и документами, крепко взяла девочку за руку и решительно шагнула к двери:

— Идем.

Казимир, пряча страх и панику за бодрым уверенным тоном, скомандовал:

— Встали парами, взяли друг друга за ручки и быстро, но, не толкаясь, выходим. Антон — замыкающим. Антон, смотри, чтобы никто не отстал.

Змейка малышей выползла из комнаты и двинулась к трапу. Дети не пищали, не толкались и шагали молча, будто послушные солдатики. Рядом с замыкающим Антоном шла светловолосая девочка с испуганными глазами, кажущаяся особо хрупкой по контрасту с рослым парнем.

Серега железным табуретом ударил в стекло, и осколки россыпью конфетти полетели на пол. Мать испуганно ахнула.

— Выбирайся, — скомандовал Сергей.

Они выкарабкались из разбитого окна и оказались в том самом месте, где по боку корабля тянулись кокетливо-витиеватые буквы названия. Идти по ним оказалось тяжело — борт, покрытый брызгами воды и моросью дождя, был скользким и все норовил вывернуться из-под ног.

— Ничего, мать, ничего, — время от времени бормотал Серега, успокаивая то ли себя, то ли женщину. — Выберемся…

До веревочной лестницы, тянущейся к катеру спасателей, оставалось еще несколько метров.

Макс страховал спуск пассажиров. Женщины испуганно вскрикивали. Мужчины молчали, но на лицах явственно отражались пространные монологи, которые они произносили про себя. Макс поддерживал, подбадривал, помогал, но в мыслях был далеко. Впервые в жизни он ясно понял, что мог погибнуть. Но не погиб, а остался жив. И это, наверное, что-то значило.