Михаил Черненок: Точки пересечения. Завещание

— Да, на барахолке такую кличку приклеили, а через Павлика и шабашники так называть Резванова стали. Он же волосатый, как поп, и всегда с крестом на шее.

— Каким образом Резванов в наемной бригаде оказался?

— Я уговорила Асатура Хачатряна взять Лешку подсобным рабочим, — Тамара потупилась. — Когда в церковь ездила, заезжала бывших соседей проведать и во дворе случайно Резванова встретила. Разговорились. Я стала хвалить деревенскую жизнь. Он заинтересовался и попросил для него подыскать здесь какую-нибудь денежную работенку. Я сказала, что в колхозе скотники, то есть животноводы, до зарезу нужны. Лешке эта работа не понравилась. Тут мне на ум пришли шабашники. Лешка обрадовался, говорит: «Во, это дело! С перелетными грачами можно за лето приличный навар подкалымить». Ну, вскоре и прикатил сюда. Первое время вроде хорошо работал, а потом Асатур мне жаловался, что работник он никудышный, и говорил, что выгонит Лешку из бригады.

— «Обыск» у вас сделали до приезда Резванова или после?

Тиунова задумалась:

— Наверное, через неделю после того, как я познакомила Лешку с Асатуром.

Бирюков поднялся:

— Тамара, сейчас мы с вами сядем в машину и поедем в районную больницу.

— Зачем?

— Дорогой объясню.

— Прямо сейчас надо ехать?

— Немедленно.

— Парик можно надеть?

— Ни в коем случае!

— Я стесняюсь без волос…

— Повяжите голову платком, вам перед народом выступать не придется. Только, пожалуйста, не пугайтесь.

Бирюков вел «Жигули» на предельно возможной в условиях райцентра скорости. Сидевшая рядом с ним Тиунова боязливо поглядывала на мелькавшие встречные машины и прижималась к спинке сиденья на виражах при обгонах. Несколько минут ехали молча. Видимо, не вытерпев напряжения, Тамара сказала:

— Ой, как быстро вы едете…

— Надо ковать железо, пока горячо, — не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, ответил Антон.

— А что мне делать в больнице?

— Ничего. Просто посидите на скамейке под окнами хирургического корпуса, чтобы Алексей Резванов увидел, что вы живы и здоровы.

— Лешка разве там? Что с ним случилось?

— Сам себя перемудрил, — уклончиво сказал Антон.

— А зачем ему меня видеть?

— Это, Томочка, пока секрет фирмы.

— Меня судить будут?

— Осудят того, кто вас чуть до беды не довел.

— А мне что же теперь делать?

— Следователь запишет ваши показания, и поедете домой, в Березовку. Выйдете замуж за Гуманова, если захотите, и будете с ним жить да не тужить.

— Откуда вы про Гуманова знаете? — удивилась Тиунова.

Бирюков, с прищуром глядя на дорогу, улыбнулся:

— Работа у меня такая.

— Женю теперь и калачом ко мне не заманишь.

— Чего манить — сам придет. Парень он, чувствуется, порядочный. Такой жену в обиду никому не даст, любому черту рога сломает.

— Грубоватый он маленько… — Тамара помолчала. — Резкие словечки часто с языка срываются.

— Это в одиночестве разбаловался. Заведет семью, попридержит язык.

Тиунова глубоко вздохнула:

— Может быть. Ой, как стыдно… Наделала переполоху. И что, дуре, втемяшилась в голову нечистая сила?..

— Рассказали бы сразу правду участковому Кротову, тот бы скоренько всю нечисть прибрал к рукам.

— Близок локоть, да не укусишь… Если бы не смерть деда Глухова, может, я и не перепугалась бы так сильно…

— Что, смерть Глухова? — быстро спросил Антон.

— Вернувшись в Березовку после операции, Иван Серапионыч травки у меня попросил. Сделала успокаивающий отвар, старик немножко попил и… умер. Правда, говорят, его в безнадежном состоянии врачи домой отправили, но мне от этого не легче. И зачем, ненормальная, взялась лечить?..

Тиунова, нахохлившись, замолчала. Впереди, среди разлапистых старых сосен, показались двухэтажные корпуса районной больницы. Попросив Тамару посидеть в машине, Бирюков прежде всего зашел к судебно-медицинскому эксперту. Борис Медников настойчиво что-то искал в своем столе. Антон поздоровался с ним за руку:

— Что, Боренька, ищешь?

— Сигаретку где-то прятал, да не могу найти, — судмедэксперт сокрушенно кашлянул: — Ладно, не буду сегодня никотином травиться, подольше проживу.

Антон присел к столу возле телефона:

— Боря, помнишь старика Глухова из Березовки?

— «Скорпионыча», причастного к кухтеринским бриллиантам?

— Да.

— Помню, лечился у нас.

— Когда он умер, вскрытие было?

— Его вскрывали на операционном столе за несколько дней до смерти. Рак желудка — в последней стадии. Старик со слезами выпросился из больницы, чтобы умереть в родной деревне.