Валерий Поволяев - Беспредел (Современные криминальные истории)

Рыжий таракан выговаривал Кольке минут двадцать, потом сел в свой роскошный джип и освободил дорогу. Следом за серебристым джипом помчался еще один джип, в котором находились четыре парня со стрижеными затылками и бицепсами, тугими буграми проступающими сквозь кожу курток. Ни Колька, ни Людочка не обратили внимание, что джип этот очень умело, профессионально страховал рыжего таракана, и если бы Колька вздумал удрать, он бы легко перекрыл Колькиному «мерседесу» выезд.

Людочка потом каждый раз зябко передергивала плечами, вспоминая неприятного рыжего человека…

И вот этот человек, похоже, возник вновь.

— Он тебя запомнил в лицо, — шепотом произнес Колька, — у него глаз, как фотоаппарат: один раз ему достаточно посмотреть, чтобы потом помнить всю жизнь. Это страшный человек. Тебе от него не уйти, — Колька часто и устало задышал, — и мне не уйти. Поэтому пока никуда не выходи из дома.

Людочка застонала, вновь кинулась в свою комнату, памятную еще по далекому детству, выплакалась в подушку и вышла к мужу спокойная, с пустотой внутри: поняла, что с Колькой ей плохо жить, но без Кольки будет еще хуже. Во всяком случае, пока ситуация не рассосется, держаться надо Кольки. А там будет видно.

Колька часа полтора втолковывал теще: пожалуйста, никому ни слова, ни даже полсловечка про то, что они с Людкой приехали — ни единому человеку. Ни по телефону, ни в личной беседе. Ни соседкам-кумушкам, ни родственникам своим, ни главе городской администрации.

Теща делала большие глаза и понимающе кивала мелкозавитой крашеной головой: к старости она не только начала играть в аристократку, выискивая в себе графские корни, но и стала молодиться.

— Все понятно, маман? — спросил Колька и вздохнул облегченно: наконец-то ему удалось вразумить не только жену свою дуреху, но и тещу. Через три дня раздался телефонный звонок. Теща подняла трубку и пропела в нее томно, расслабленным меццо-сопрано:

— Ал-ло-о-о!

Очень вежливый, очень аристократический голос, которому никак нельзя было отказать, попросил подозвать к телефону Николая Ильича Панкова — вот так, очень достойно и важно, по имени-отчеству, — теща, разом забыв о Колькиных предупреждениях, пропела на всю квартиру:

— Коля, тебя к телефону!

Колька побелел и смачно захлопал ртом, будто туда налили кипятка. Замахал на тещу рукой:

— Повесь трубку! Повесь трубку, дура!

Теща сделала непонимающее лицо:

— А что такое? Напрасно! Может, это тебе с работы звонят, Николай! Такой интеллигентный голос… — И лишь потом повесила трубку.

Колька спешно засобирался — надо было выгонять «копейку» и мчаться отсюда куда глаза глядят, но не успел — выглянул за штору и невольно присел на корточки: во дворе дома, прямо под тещиными окнами, стояли два джипа, окруженные компанией людей с бритыми затылками и накачанными литыми фигурами. Руководил ими веселый рыжий демон в темных очках. Колька понял, что прорваться ему не дадут. Он заплакал.

Через час незваные гости увезли Кольку. В славный город Ефремов он не вернулся и Людочку, любимую жену свою, больше не увидел. И где он находится сейчас, где гниют его кости, никому не ведомо: ни Людочке, ни одряхлевшей Колькиной матери, ни друзьям его — Колька исчез совершенно бесследно.

И сколько их таких, молодых и глупых, лежит ныне в земле вдоль многочисленных российских дорог, никто не знает. Даже те не знают, кому положено это знать по службе.

В наследство Людочке осталась лишь старая «копейка», с которой она не ведает, что делать, и больше ничего. Впрочем, нет, остался еще медленно набухающий живот: Людочка действительно оказалась беременна. Оглаживала она живот свой, когда требовала от Кольки ласки и повышенного внимания, недаром.

Теперь Людочка, думая о своем будущем ребенке, которому надлежит расти без отца, часто плачет. Ей кажется, что жизнь ее не удалась, все в ней потеряно и никогда уже не выпадут в жизни этой треклятой светлые дни. Не будет их. А уж разных презентаций, демонстраций, конкурсов и прочее — тем более. Все это находится совсем в других весях, в иных измерениях, куда Людочке нет ходу. Чувствует она себя совершенно дряхлой старухой навроде Колькиной мамаши и, понимая это, понимая всю безнадежность своего положения, начинает плакать еще сильнее…

Мало кто знает, что в горах Адыгеи, в ручьях до сих пор находят золото, его промывают в примитивных грохотках, очищают, сушат, набивают золотым песком плотные полиэтиленовые мешочки — для продажи специально делают узкие, размером примерно с авторучку, кульки — и успешно торгуют. Золото всегда было товаром ходовым и вряд ли в наши дни потеряет свою ценность.