Валерий Поволяев - Беспредел (Современные криминальные истории)

— Холодно что-то на улице. И цыган у тебя — полный подъезд, дядюшка! Греются они тут, что ли?

Он хорошо запомнил цыгана, одетого в шубу из черного искусственного меха, и нервную дамочку с сумкой из синтетической кожи, выговаривавшую своему спутнику что-то неприятно-резкое.

— Не знаю, — неопределенно пожал плечами Власов.

— Может, они в вашем подъезде собираются поселиться?

— Не дай Бог! Загадят весь подъезд, кого-нибудь обворуют, этим дело и кончится.

Утром следующего дня, было пять минут двенадцатого, к Надежде Пантелеймоновне приехала дочь. Увидела, что дверь в квартиру приоткрыта, а «замочная накладка с шурупами висит на ригеле замка». На полу большой комнаты она увидела «кровяную дорожку и следы обуви».

Это были крупные, волнистые, очень приметные отпечатки модных дутиков Ербидского, по которым нашего героя в тот же день и взяли. Да и цыган в шубе из черного искусственного меха в Петрозаводске было не очень много.

По горячим следам были собраны вещественные доказательства. Было найдено все, кроме ножа, которым Шашков нанес Надежде Пантелеймоновне тринадцать ударов, он был обнаружен лишь два месяца спустя, в марте, когда начал таять снег. Виновные признались в содеянном. И, как обычно бывает в таких случаях, — раскаялись.

Когда я уезжал из Петрозаводска, суда еще не было. Да и не в суде, наверное, дело: смертная казнь у нас отменена, а хороший, нужный человек (особенно для нашего общего оздоровления) потерян. Навсегда. Без таких людей жизнь становится пустой.

Этот вид преступлений появился только в последние годы и только в России. Связан он с квартирами, с куплей и продажей этого очень популярного товара.

Итак, жила-была в Архангельске красивая вдова. Правда, не восемнадцати годов, как поется в песне, а чуть старше, но это сути не меняет. Впрочем, сама вдова архангелогородкой не была — приехала из Питера, где лишилась мужа. Тот погиб при обстоятельствах, в Архангельске мало кому известных, оставив молодой вдове все свои сбережения и очень неплохую квартиру. Казалось бы, живи да живи в этой квартире, оплакивай щедрого мужа и время от времени носи на его могилу цветы. Но нет, Альбина Александрова продала квартиру и переселилась в Архангельск. Тут у нее жила сестра.

В Архангельске покупать новую квартиру Альбина не стала — решила выждать, присмотреться к городу и горожанам, понять, что к чему, а потом и квартиру купить, и машину, и богатым мужем по второму разу обзавестись. Работать она устроилась в такое место, куда обращаются многие, — здесь невольно чувствуешь себя этаким центром мира, в киоск «Пресса». Из окошечка этого киоска многое бывает видно, и останавливается около него, как правило, народ интеллигентный, который, несмотря на нищету, предпочитает быть в курсе всего происходящего в России. С такими людьми и поговорить приятно.

Однажды около окошечка остановился тихий, приятный, с интеллигентными манерами человек, по виду — неудачник из бывших учителей или инженеров, поболтал несколько минут о том о сем, явно присматриваясь к киоскерше, потом спросил, что называется, в лоб:

— Жилье у меня снять, гражданочка, не желаете? Очень вы мне понравились. Вы — особа приятная во всех отношениях.

А Альбине в тот момент как раз жилье требовалось, и она, невольно подумав, что «на ловца и зверь бежит», расплылась в улыбке:

— Желаю. Только откуда вы знаете, что мне нужно жилье? На лице у меня, что ли, написано?

— Написано. У вас очень милое, красивое лицо. В Архангельске такие не водятся. Вы не здешняя?..

— Приезжая, — подтвердила Альбина.

— Вот видите, я попал в точку.

Альбина закрыла киоск, сходила посмотреть квартиру, она располагалась недалеко, на улице Гагарина, в доме номер семь. Квартира ей понравилась, и Альбина вскоре перевезла туда свои вещи. Жаль только, Станислав Лудников, хозяин, не мог сдать ей квартиру целиком — ему жить было негде, — сдал только часть, но и это было неплохо.

Квартира у Лудникова действительно была недурна, в чем, в чем, а в этом Альбина Александрова понимала толк. В самом Лудникове Альбина тоже разобралась быстро. Интеллигент. Но — жалкий. Без работы, без призвания, без будущего. Существует на то, что продает свои личные вещи, предлагая их разным сомнительным торговкам на рынке, да пускает на свободные метры своей квартиры жильцов. Больше он ни на что не способен. Даже украсть кусок хлеба, если будет голоден, и то не сумеет. А если сумеет, то сделает это бездарно. Как и все интеллигенты.