Наталья Андреева - Любовь и смерть. Селфи

Самый известный фотопортрет, это, пожалуй, снимок в зеркале княжны Анастасии, дочери последнего российского императора. Его можно назвать первым селфи тинейджера, потому что княжне на тот момент было тринадцать лет. Но это из истории.

Сэлфи вошло в моду так стремительно, что его не успели осудить или одобрить. Кто ж себя не любит? О себе любимом человек может говорить бесконечно, и собственные фото ему не надоедят никогда. Ведь это история его жизни. Неповторимая, уникальная, достойная того, чтобы потомки ее узнали. Своего рода дневник. Когда-то, давным-давно, в те «доисторические» время, когда еще не существовало Инета и смартфонов, история писалась туда, в общую тетрадь в клетку. Или в линейку. Но сделать эту историю достоянием общественности было проблематично. Иное дело «Инстаграм», или страничка в «Фейсбуке» и «Одноклассниках». Заводи себе френдов и считай «классы» и «лайки». Если повезет, и ты придумаешь что-то необычное, из ряда вон выходящее, о тебе узнает весь мир.

Поэтому не удивительно, что вслед за модой на социальные сети пришла и мода на селфи. Одно логически вытекает из другого. Дневник – это ежедневные фото, а просить кого-то напрягает. Главное достоинство селфи – это простота. Достаточно вытянуть руку и нажать на кнопку. Хорошо бы, эта рука была подлиннее. И в камеру влезло бы побольше народу. А заодно собор Василия Блаженного или Эйфелева башня. Так появилась палка для селфи и появился «дакфейс».

Люба даже достала зеркало и сложила губы уточкой. Или же «бантиком». И тут же с досадой отбросила зеркало. Вид глупейший, особенно, когда тебе за сорок.

Все были уверены, что мода на селфи, как и любая другая мода, скоро пройдет. Но оно распространялось со стремительностью вирусной эпидемии. И если для одних грипп проходит без последствий, то для других бывает и со смертельным исходом, если не лечиться и болезнь запустить. Так появилась статистика несчастных случаев при попытке сделать селфи.

Люба с интересом прочитала упомянутую Людмилой памятку МВД. «Опасно для жизни». Лекарство красиво упаковано, ничего не скажешь, но о смерти каждый почему-то думает: это случится не сегодня. Зато о славе наоборот: сегодня я могу стать знаменитым на весь мир. То, что может случиться сегодня, в приоритете, а о завтра я подумаю завтра.

Селфи прочно вошло в жизнь, и количество пользователей «Инстаграм» за последний год стремительно увеличивалось. Явление селфи было невероятно популярным, и информации о нем в Инете очень много. Люба так увлеклась, что не заметила, как пролетели два часа. За это время она посмотрела кучу фоток и сделала для себя кое-какие выводы. Когда раздался стук в дверь, Люба невольно вздрогнула. Кто бы это мог быть? Потом опомнилась и посмотрела на часы. Крикнула:

– Да-да! Войдите!

Анастасия Петровна Галкина была точна. Сегодня, при дневном освещении Люба рассмотрела ее как следует. Выглядит на свой возраст, то есть как женщина, у которой дочка двадцати шести лет. За сестер их ни за что не примешь, хотя похожи. Галкина-старшая не красавица, но за собой следит, одевается дорого, и благодаря этому вид у дамы внушительный. Такой не хочется нахамить, оставить ее просьбу без внимания, пренебречь ответом на вопрос, хоть бы и самый простейший: «Как вам погода сегодня?»

Люба невольно улыбнулась, когда услышала:

– Как вам сегодня погода? Моя дочь явно прогадала, отправившись на юг. Если в Москве такая жара, то что же там, в Крыму?

– Там море, – ответила Люба, и Анастасия Петровна тоже улыбнулась.

Контакт есть. Люба гостеприимно предложила:

– Может, чайку? У нас ведь не прием, просто дружеская беседа. Вы боитесь, что Алена замкнется и перестанет вам доверять, если вы вдруг потащите ее к врачу?

– Стас ничуть не преувеличивал, когда вас нахваливал. – Анастасия Петровна села в кресло. – Чаю не надо, жарко, а вот водички я бы выпила.

– У меня морс, – Люба полезла в маленький холодильник, которым обзавелась, когда поняла, что на работе придется иногда перекусывать.

Она разлила по стаканам клюквенный морс и приготовилась слушать.

– Слава богу, у нас с Аленой доверительные отношения, – начала свой рассказ Анастасия Петровна. – Поэтому она и не поехала той ночью на кладбище. Я ей отсоветовала. Хотя моей дочери семнадцать, а это возраст, когда вовсю демонстрируют свою самостоятельность, Алена еще имеет привычку отпрашиваться у мамы, если собирается вернуться домой за полночь. Машиной маме повезло меньше. Я уж не говорю о родителях Кристины… Можно я начну издалека? У вас есть время?