Наталья Андреева - Любовь и смерть. Селфи

– Ну и что? – он пожал плечами.

– Но я ведь не могла ошибиться! На последних ее фотографиях ясно виден один из симптомов: нистагм! Так выглядит человек, принявший снотворное! Ее просто вырубило, когда она открыла окно перед тем, как сесть на шпагат!

– А может, она сама приняла это лекарство?

– Да что ты такое говоришь! Кристина не похожа ни на дурочку, ни на самоубийцу! Что ж, придется начать все сначала, – вздохнула Люба.

И в этот момент зазвонил телефон. «Самохвалов», – прочитала она на дисплее. Муж стоял рядом и тоже смотрел на Любин мобильник.

– Что же ты? – в его голосе была насмешка. – Ответь.

Она схватила трубку и выпалила:

– Да!

– За тобой гонятся, что ли? – удивленно спросил Стас. – Опять во что-то вляпалась?

– Я замуж вышла!

– Чего?

– Извини, что не пригласила тебя на свадьбу…

– Понятно: постеснялась. Я-то всяко лучше этого твоего… Кто там на тебя польстился?

– А ну дай сюда, – Градов выхватил у Любы телефон. – Не скажу, что я рад тебя снова слышать, но поговорить нам придется.

– Кто это? – Самохвалов явно был озадачен.

– Разносчик пиццы.

– Какой еще пиццы?

– Которую ты заказывал на дом. Когда приходил утешать несчастную вдову. Помнишь Олега Петрова?

– Мать твою! Градов! Ты все-таки на ней женился!

– А ты сбежал.

– И она согласилась?!

– Значит так: мы не будем друзьями, – размеренно сказал Градов. – Ни ты, ни я, ни она с тобой. Больше никаких совместных расследований и никаких авантюр. У тебя своя жизнь, у нас своя. А сунешься – я тебя по стенке размажу. Это понятно?

– А ты, я вижу, стал крутой. Я тебя и раньше не боялся, и сейчас не боюсь. Между прочим, это ты от меня бегал, а не я от тебя.

– Это было раньше. Если ты не уймешься, я для начала устрою на твоей фирме проверку, и закрою ее на пару месяцев. Посидишь без зарплаты – остынешь. Я слышал, у тебя ипотека.

– А один на один слабо? – запетушился Самохвалов. – Бюрократ хренов. У меня тоже связи имеются!

– Дай сюда телефон, – разозлилась Люба. – Кажется, вы оба забыли о моем присутствии. Стас, – она перевела дух и, прижав к уху трубку, сказала: – Леша прав: у каждого из нас теперь своя жизнь. Тебе не следует больше звонить.

– Нет, чтобы просто послать, – Любе показалось, что он ухмыльнулся. – Как была ты занудой, Петрова, так и осталась. Новое замужество тебя не изменило. Оно понятно: у вас же родство душ. Теперь на пару будете философствовать. Что ж, счастья тебе, правильная женщина. Благодаря мне тебе хотя бы будет, что вспомнить, – и он дал отбой. В трубке теперь было молчание.

– Не надо, – тихо сказала Люба, увидев, как изменилось лицо мужа. Он еле сдерживался. – Не трогай его.

– Ты все еще к нему не равнодушна? Смотри-ка, защищаешь.

– Месть – чувство неконструктивное. Ты всегда так говорил. Охота тебе опускаться до разборок со Стасом, который умом никогда не отличался? Ну, стань в один ряд с дураком. Кулаками начни махать. Стас-то понятно: это все, на что он способен. Но ты, Леша? Разве ты такой?

– Считаешь, что я не способен дать сдачи? – Любе показалось, что он обиделся.

– Конечно, способен, – мягко улыбнулась она. – Только, не стоит этого делать.

– Даешь слово, что больше не будешь ему звонить?

– Конечно, даю.

– А если он позвонит?

– Я не отвечу. Он и не позвонит, успокойся. Стас самолюбивый.

– Не понимаю, как ты могла с ним жить столько лет?

– Не жить, а быть в отношениях. По инерции. Я ведь слабовольная. Видишь, опять наелась на ночь бутербродов.

Она грустно улыбнулась. Еще одна страница в жизни перевернута, и эта глава, кажется, дописана. Главное, чтобы Стас не оказался прав. И лучшие Любины воспоминания будут связаны вовсе не с ним.

Утро Люба начала, как обычно: открыла планшет, чтобы узнать последние новости. На столе перед ней дымилась чашка кофе, рядом, на тарелке, лежали аппетитные сливочные круассаны. Напрасно Люба опасалась, что будут проблемы с завтраком. Равно как с обедом и с ужином. Она ведь так и не научилась готовить. Оказалось, все давно уже придумали. Профессиональная кофемашина справлялась с задачей не хуже бористо, а свежую выпечку приносили по предварительному заказу каждое утро.

– Это буржуйство, – сердито сказала Люба мужу, когда разносчик впервые позвонил в их дверь.

– Каждый должен заниматься своим делом, – пожал плечами Градов. – В пекарне только рады, что у них есть работа. Они заинтересованы в постоянной клиентуре. Это гарантирует их бизнесу стабильность. Пекарь, технолог, бухгалтер, разносчик… Это все рабочие места. Главное, не быть снобом. И уважать любой труд. Нет ничего зазорного в том, чтобы пожать руку пекарю и сказать ему спасибо.