Наталья Андреева: Любовь и смерть. Селфи

– Ну почему обязательно Ваганьково? – голос у Маши дрожит.

Она бы с удовольствием поехала на Ваганьковское кладбище, потому что там интересно. Да и на Красной площади поснималась бы с удовольствием. Но Кристина говорит, что там одни китайцы и провинциалы, гости столицы. Уподобляться им означает опустить свое реноме ниже плинтуса. И потерять подписчиков. Поэтому они с Кристиной сейчас и мчатся за город. Поднимать ее реноме.

Маша ежится, глядя в окно. Кристина приглядела для ночной съемки это старое кладбище, когда ездила с родителями на дачу. Загородный дом у Красильниковых километрах в сорока от Москвы, и дачей его можно назвать условно. Это настоящий дворец, который вполне годится для ПМЖ, и место престижное. Маша была там пару раз, и пришла в дикий восторг. Именно дикий, потому что таращилась на все, будто абориген, только вчера научившийся добывать огонь при помощи деревянных палочек, таращится на бензиновую зажигалку. Сколько же у людей денег! И сколько интересного, оказывается, на них можно купить!

Но Кристине подавай кладбище! Сначала она просто проезжала мимо, но как-то раз решила остановиться.

– Место заброшенное, – взахлеб рассказывала она сейчас Маше. – Многие могилы травой заросли. Деревья просто огромные! И жутко мрачно.

Маше все больше становилось не по себе. Какое-то сельское кладбище с покосившимися крестами, ржавыми оградами и вековыми деревьями. Как знать, кто там бродит? Может, бомжи? Или маньяки?

– Там есть такой крест… – продолжала восторгаться Кристина. – Он врос в дерево, представляешь? В березу. Прямо прошил ее насквозь. Смотрится классно! Я хочу сняться с ним в обнимку, с этим крестом.

– Но ведь ночью его будет плохо видно, – робко заикнулась Маша.

– У меня айфон последней модели. А ты свечки зажжешь. В общем, нагонишь жути.

Жути на Машу и так уже нагнали. Одни ворота, у которых они остановились, чего стоили! Словно вход в преисподнюю. Сразу за воротами мрачное сооружение, похожее на склеп, вокруг него огромные деревья. Кроме них с Кристиной – ни одной машины. Вообще никого. Правильно: кто ж поедет ночью на кладбище?

Вдруг что-то ухнуло. Звук был жуткий, похожий на стон. Или на хохот мертвеца? Маша сжалась в комочек.

– Что, поджилки трясутся? – рассмеялась Кристина. – Дура, это же филин! Или сова?

Х…р его знает, я в них не разбираюсь. Пернатое, в общем. А ты думала, покойник?

Но Маша, которая знала подругу с раннего детства, прекрасно видела: и той не по себе. Это просто бравада. Отсюда и матерок. Для куражу.

– Давай домой поедем, а? – Маша умоляюще посмотрела на подругу.

– Раз уж приехали – надо отсняться по полной. Вперед! – и Кристина решительно направилась к воротам. Маша поплелась за ней, стараясь не смотреть на могилы.

Над воротами горел одинокий фонарь, там, в глубине, тоже светились редкие фонари. Их было так мало, что за воротами кладбище еще больше напоминало преисподнюю. Вот-вот из-за надгробной плиты выскочат черти и начнут свою пляску смерти вокруг перепуганных девчонок.

«Господи, и зачем я в это ввязалась?» – в ужасе думала Маша, пытаясь вспомнить хоть одну молитву. Когда-то мать заставила выучить три: «Отче наш», «Пресвятой Богородице» и молитву от болезни.

– Отче наш… отче наш… – стуча зубами, бормотала Маша. – Иже еси… еси… на небеси…

– Хватит! – оборвала ее Кристина. – Прекрати! Это все детские страхи. На-ка еще сигаретку.

Сигаретку Маше не хочется. Ей хочется домой, к маме. Кристина закурила сама и ткнула пальцем влево, в темноту:

– Вот там! Идем!

Облюбованная ею могила была метрах в десяти от главной дороги, заасфальтированной. Пришлось продираться туда по густой траве, светя фонариком. Хорошо, что предусмотрительная Маша взяла его с собой! Ноги от обильной росы моментально промокли, руку пребольно обожгла крапива. А Кристина, словно обретя второе дыхание, упрямо лезла вперед, к могиле с вросшим в березу крестом. Наконец, они пришли.

– Доставай свечки, – велела Кристина. – Зажигай.

И деловито достала из кармана айфон. Маша торопливо скинула с плеч джинсовый рюкзачок. Поскорей бы с этим покончить!

Свечи расставили возле березы, полукругом. Ограда давно уже развалилась, крест насквозь проржавел. Сам могильный холмик сравнялся с землей так, что оставалось только угадывать, где именно лежит покойник, вернее, его кости.

«Мужчина это был или женщина?» – некстати подумала Маша. А Кристина уже обнимала крест и давила пальцем на панель своего айфона последней модели.