Елена Левашова - Там, где тебя нет

– Да, мам. Все Данил правильно делает. Поблагодарю его, когда увижу. Как Ярик его воспринял?

– Да… Сидели смотрели друг на друга. Два одинаковых лица, – хмыкает мама. – Нормально все. Мне даже показалось, Данил растрогался. Погладил его по голове на прощание и спросил, что подарить в следующий раз? Представляешь? Он принес гранатовый сок, малиновое варенье, апельсины, орехи… Две большущие сумки с продуктами. Нам недели на две хватит. А Ярику машинку на пульте управления.

– Что Ярик ответил? – сглатывая горький ком, внезапно заполнивший горло, произношу я.

– Попросил железную дорогу.

– Пока, мам, – торопливо сбрасываю звонок, остановившись перед калиткой. Глубоко дышу, а воздух обжигает легкие… Надеюсь, Данил уверен в том, что делает? Потому что я ни черта не уверена… И в том, что чувствую тоже…

Данил.

С неба срывается мокрый снег, когда я паркуюсь возле входа в больницу. Заглушаю двигатель и поднимаю воротник. Сканирую окружающую картинку быстрым и цепким взглядом: на крыльце курят ординаторы, возле мусорного бака мельтешит дворник, чуть поодаль толпятся посетители в разноцветных куртках. Засланным может быть каждый из них – милая старушка или улыбающийся и плохо говорящий по-русски дворник-таджик… Любой может приехать сюда по приказу Салима и следить за нами…

Черт… Так можно и с ума сойти. Меня сгрызают изнутри подозрения. Еще и Ян добавил переживаний… Неужели система защиты и впрямь такая хреновая, что ему ничего не стоило ее взломать? И как сделать надежную, как в Пентагоне?

Возвращаюсь к машине, стремясь сохранить конфиденциальность разговора и все-таки звоню Яну:

– Ты можешь сделать мне систему защиты, как в Пентагоне, Ян? В моем доме и у Роксаны? Я скоро к ней поеду.

– Если хорошо заплатишь, смогу. Доступ к камерам будет только у тебя. Ну… И у меня. И не говори, что я извращенец. Любые хакерские атаки будут блокироваться специальной программой. Это как невидимый яд, она сначала будет ни для кого не заметна, а потом… Отравит и разъест все, с чем столкнется – жесткий диск, базу данных, документы, запароленные папки…

– Твое личное ноу-хау, Ян?

– Кто-то изобретает яды, а кто-то… информационные яды.

– А нельзя поставить программу, способную направить хакера в другое русло? Создать видимость, что ему удалось взломать камеры, но картинку поставить заранее заготовленную? Наш разговор, в котором будет подробный план побега или…

– Можно. Ты молодец, Таир. Я смотрю, мозги не растерял. Тебе это будет очень дорого стоить, – грустно протягивает Ян.

– Ничего. Жизнь дороже. У меня… У меня двое детей.

– Знаю. До связи.

Врач торопливо набрасывает на мои плечи халат, смотрит испуганно, словно в чем-то провинился и взмахивает ладонью, услужливо указывая и без того известную мне дорогу.

– Марине Николаевне получше, – вздыхает облегченно, переводя взгляд на неподвижную Марину. Странно, что при виде жены я ничего не чувствую… Вернее, не странно, а вполне ожидаемо.

«Ты бесчувственное чудовище, Апраксин, – когда-то щебетала она. – А я уже слишком стара, чтобы верить в чувства, – кокетливо добавила, подчеркивая нашу разницу в возрасте – она старше меня на четыре года».

Марина не хотела рожать. Зачем ей? У нее уже есть взрослый сын, но и с тем она редко общается. Прокручиваю в голове совместную жизнь с женой, пытаясь проанализировать, когда я вдруг решил, что нашу семью исправит ребенок? Вернее, он и сделает совместное существование похожим на семью, выступив в роли миротворца. Не помню… Признаю, за эти годы я порядком расслабился и растратил хватку, но чтобы так обмануться?

– Когда вы планируете вывести ее из комы? – произношу бесцветно, словно заразившись апатией и унынием от вида жены.

– Еще слишком рано. Показатели не нормализовались. Думаю, не раньше, чем через две недели… Или три, – виновато добавляет она. – Как ваша дочурка?

– Хорошо. Справляемся потихоньку.

– Имя выбрали? – зачем-то спрашивает врач.

– Нет. Хотел подождать, когда жена очнется, но… Придется называть девочку самому.

– Удачи, – вздыхает докторша и провожает меня к выходу.

Удача мне сейчас и правда не помешает. И дело не в том, что мне сложно обеспечить себе безопасность или назвать как-то девочку, вовсе нет… Меня пугают всколыхнувшиеся внутри чувства – такие яркие, что хочется зажмуриться. Доверие к Рокси – пугающее, неожиданное, неправильное. Она словно обладает магией убеждать или располагать к себе. Ей хочется верить, о ней хочется заботиться… И еще я злюсь на нее за «Дуняшу»… Какое она имеет право называть мою дочь? Да еще и таким подходящим ей именем?