Сергей Трахимёнок - Нобелиат

– А допросить в качестве свидетелей? – спросил его криминалист. – Вдруг участковый никого не найдет?

– Перебор, – ответил ему Валерий, – думаю, опросим соседей по площадке и хватит для начала.

– Сразу в допрос? – произнес криминалист.

– Сразу в допрос нельзя, дело еще не возбуждено.

– Все время удивляюсь вашим юридическим тонкостям. Особенно заморочкам с «возбуждено», «не возбуждено».

– Насмотрелся сериалов, где дела «открываются» и «закрываются», на самом деле полное название этой процедуры такое: дела «возбуждаются производством» и «прекращаются производством».

– Конечно, а еще существуют квалифицированные и неквалифицированные изнасилования.

– С этим вообще проблем нет. На языке юристов это преступления с отягчающими обстоятельствами и без них.

Вернулся участковый.

– Привел двоих, – сказал он, – соседи по площадке.

– Тоже пенсионеры? – уточнил криминалист.

– Разумеется, – ответил участковый, – все остальные на работе. У нас тунеядцев нет. Да и пенсионеры надежнее. Знают о соседях гораздо больше, чем все остальные.

– Хорошо, – сказал следователь, – давай сюда первого или первую.

– А я поехал в отдел, – сказал криминалист, – мне тут больше делать нечего.

– А снять отпечатки пальцев? – спросил его Юнаков.

– По всей квартире?

– Убийство было совершено вечером, возможно, убийца выключал свет, чтобы труп обнаружили как можно позже. Логично? Поэтому посмотри на выключателях и возле. Он хотел, чтобы труп обнаружили как можно позже, – еще раз повторил Юнаков.

– Ну да, – как бы себе сказал криминалист, – и оставил открытой дверь, чтобы труп обнаружили как можно раньше, тоже логично?

– В чем-то ты прав…

– Знаешь, старшие коллеги когда-то говорили мне: «увидишь след, затопчи его».

– Почему? – вмешался в разговор участковый. – Всегда удивлялся этому изречению.

– Ну, я пошел, – сказал криминалист, – вы тут подискутируйте без меня.

Криминалист ушел. А Юнаков хотел было заняться свидетелями, но участковый оказался парнем упертым.

– Так почему его надо затоптать? – повторил он вопрос.

– Потому что логику появления каждого следа нужно объяснить и мотивировать его занесение в протокол.

– А-а.

– Зови соседей.

Первым свидетелем стала пенсионерка Проскурина. Она была в выцветшем ситцевом платье и таком же платочке на голове. И к ней как нельзя лучше подходила поговорка о возможности опростоволоситься.

– Давно знаете вашего соседа?

– Давно, как пять лет назад переехал сюда с Антониной, так и знаю.

– А где сейчас Антонина?

– Так развелись они три года назад.

– Причины?

– Так пил он и гулял.

– Соседей не беспокоил?

– Чего не было, того не было.

– А друзья у него были?

– Нет, друзей точно не было, а вот ученики одно время постоянно в квартире находились, даже жили, причем подолгу. Он комнату им отдавал, а иногда и кухню. Сразу четыре раскладушки, а какой жене это понравится?

– Что понравится, обилие раскладушек?

– Нет, девицы в доме.

– А что, он и девушек тренировал?

– Не знаю, кого он тренировал, но девицы у них тоже жили. И жене это не нравилось.

– А где сейчас эти раскладушки?

– Продал он их, наверное, деньги на выпивку понадобились.

– А ссор с соседями не было, ему никто не угрожал?

– Да нет же, говорю, с соседями хорошие отношения поддерживал. Он у нас авторитетом первое время считался, при нем никто не хулиганил…

– Почему?

– Тогда от него уверенность исходила…

– А сейчас?

– А сейчас нет, сдулся, как воздушный шарик…

– Что стало этому причиной?

– Наверное, водка…

– А с кем он пил из соседей?

– А вот и ни с кем, всегда один.

– А может, с друзьями тренерами?

– Может, и с ними. Но точно не с нашими мужиками.

Утром следующего дня после прогулки Крамора привели в кабинет следователя. Так гласила табличка на дверях. Но на месте хозяина кабинета находился Замятин. И Крамор, честно говоря, обрадовался.

– Здравствуйте, Виталий Сергеевич, – произнес Замятин.

– Здравствуйте, – без всякой иронии ответил заключенный.

– Як адчуваеце сябе? – произнес издатель по-белорусски.

– Как в тюрьме, – ответил Крамор.

– Вы сохранили чувство юмора?

– Нет, просто повторил слова генерала Карбышева. На вопрос: «Как вы себя чувствуете?», он сказал: «Как в концлагере».

– Есть какие-то неудобства?

– Да, хотелось бы иметь зубную щетку и пасту…