Андрей Константинов - Свой – чужой

Крендель же был бабником и ужасным задирой. Когда он выпивал, то обычно начинал защищать всех, кто сидел рядом с ним, и причем именно тогда, когда этого делать ну никак не надо было бы. Крендель всегда таскал с собой томик Блаватской [20] Блаватская Е. П. (1831–1891) – известная русская писательница, основательница теософии. , который обожал читать с разных страниц.

– Ничего не понимаю, но интересно как! – причмокивал он над томиком.

…Да, так вот: как раз в сентябре девяносто шестого года Крендель получил интересную наколку от одного прохвоста. Этот прохвост был студентом биолого-почвенного факультета и набой дал ни много ни мало, а на квартиру графини. Этот кретин так и сказал:

– Там живет настоящая графиня, ей графский титул еще Екатерина пожаловала.

Сибиряк, правда, попытался вычислить, сколько ж лет должно было бы быть графине, но не смог. Аргументов против у него не было, но что-то его крестьянскую душу настораживало…

Да, стало быть, графиня. А раз графиня, то, само собой, у нее жемчугов-бриллиантов видимо-невидимо.

– Ну не могли же все чекисты отобрать! – убеждал налетчиков студент-прохвост. Налетчики сомневались.

– Чекисты, значит, не смогли, а мы сможем? – чесал в затылке Крендель. Но студент-наводчик все щебетал и щебетал соловьем – дескать, живет графиня одна-одинешенька…

– Ага, – кивал Сибиряк. – И дверь у нее нараспашку… Однако же в итоге налет решили все же совершить. План был намечен грандиозный: представляются бабке историками или журналистами, запихивают графине кляп в рот и валидол туда же (вернее, наоборот), потом собирают жемчуга в огромный мешок – и ноги в руки!

Сказано – сделано. Пошли наши друзья на дело. Надо сказать, графиня-то жила не где-нибудь, а на Невском, а проспект этот обладает магической особенностью – на нем всегда, и чаще всего в неподходящее время, встречаешь знакомых, причем, как правило, – иногородних.

Только Крендель купил у метро газету, чтобы хотя бы знать, из каких они журналистов будут, как Сибиряк встретил какого-то капитана, своего однополчанина, с которым они вместе бедовали на мысе Дежнева. Бедовали так люто, что не зайти в кафе и не выпить по этому поводу было никак нельзя. Короче, через пару тостов стало ясно, что это надолго, и Крендель начал нервничать, потому что налет срывался. Вот тут в то самое кафе и зарулил Егорка Якушев. Крендель, увидев знакомое лицо, очень обрадовался и тут же взял Егора в подельники, а тот не особо и сопротивлялся – молодость, романтика в заднице играет и, честно говоря, уже достала опека дяди Жени и дяди Дениса – туда, мол, не ходи, этого, мол, не делай, твое дело – хорошо учиться…

Короче, Сибиряк остался пить с капитаном, а грабить графиню пошли Егор и Крендель.

…Первая неожиданность поджидала их прямо в нужной парадной – там на первом этаже находился опорный пункт охраны правопорядка, из приоткрытой двери которого доносилась песня в исполнении Газманова. Налетчики переглянулись.

– Это… это даже хорошо, – попытался успокоить напарника Крендель.

– Ну… смотря для кого, – дипломатично не стал спорить Егор, чувствовавший себя стажером.

Медленно, как будто мраморная лестница могла скрипеть, подельники стали подниматься на третий этаж.

– Похоже, информация у вас не «левая», – разглядывая лепнину, украшавшую парадную, шепнул Якушев. – Лестница явно графская…

– Если что, потом расскажешь! – кивнул в ответ Крендель. Наконец они остановились перед заветной дверью – солидной, с медной ручкой.

– Трудно не вышибить дверь, а решиться на это! – наставническим тоном высказал Крендель мысль чужую, но верную.

– Трудно не сесть, а выйти, – развил тему Егор, подражая «реальным пацанам» и стараясь выглядеть умудренным.

Крендель вздохнул, перекрестился и поднес было руку к звонку, но Якушев в последний момент его удержал:

– Погоди… Дай хоть на газету глянуть!

Старший налетчик протянул младшему купленную газету. Егор развернул ее и хрюкнул:

– Ну ты даешь! Это же… эротика! Мы что, ее о дореволюционных любовниках интервьюировать собрались?!

Крендель виновато вздохнул и, свернув газету в трубочку, решительно нажал на звонок.

– Толик, это ты? – раздалось за дверью.

Егору захотелось детским голосом ответить: «Я, бабушка!» – но напарничек его опередил. Крендель был далеко не дурак и понимал, что представляться сотрудниками эротического издания было бы явным перебором. Выдать себя за историков? Но, как назло, он начисто забыл все, что вычитал из Блаватской. Поэтому он вышел из ситуации по-другому: