Чингиз Абдуллаев - Триумф карьериста

– Вас долго не было? – уточнил Дронго.

– Несколько минут, – пояснила Елизавета Трофимовна, – я сразу вернулась на место.

– А в обед вы никуда не выходили?

– Если я выхожу, то Габит остается на моем месте. Или вызываю кого-то из секретариата. Но обычно я не хожу на обед, если Николай Антонович находится в кабинете.

– И об этом все знали?

– Разумеется. Таков общий порядок. Секретари не уходят обедать, пока боссы находятся в своих кабинетах. Так принято.

– Мальцев пил обычно чай или кофе?

– По настроению. Чаще пил кофе.

– Кто готовил?

– Иногда я заказывала в столовой, но чаще заваривала сама. И в последний раз сама. Он привозил очень вкусный кофе из Колумбии. Какой-то особенной обжарки.

– Ясно, – задумчиво произнес Дронго. – Значит, вы так и не уточнили, кто именно напутал с пакетом и вызвал вас?

– Вы думаете, что меня волновал этот вопрос, когда умирал мой шеф? Конечно, я ничего не уточняла. Мне было не до этого. А вот сейчас об этом вспомнила.

– Понятно. Спасибо. – Дронго снова поднялся. – Извините еще раз за мои бестактные вопросы. До свидания.

– До свидания. – Она осталась сидеть на стуле, даже не пытаясь подняться, чтобы проводить гостя. Дронго вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Спустившись, он достал телефон и набрал номер Эдгара.

– Как у нас дела? – спросил Дронго.

– Все нормально. Через два дня мы получим ответ из лаборатории.

– Можем уже не ждать, – неожиданно произнес Дронго.

– Не понял, – удивился Вейдеманис, – ты узнал что-то новое? У тебя появились сомнения?

– Нет, – повторил Дронго, – у меня появилась уверенность.

– Это был инфаркт?

– Это было хорошо продуманное убийство, – сказал Дронго, – некоторые случайности были не случайны. А когда две неслучайности на одну смерть – это уже слишком много. Это было убийство, Эдгар, и теперь мы обязаны найти убийцу.

Он не мог даже предположить, что сидевшая за столом Елизавета Трофимовна после минутного раздумья тяжело поднялась и подошла к своему мобильному, лежавшему на комоде. Взяла телефон и набрала нужный номер. И услышала знакомый голос:

– Слушаю вас.

– Я хотела сообщить, что сегодня у меня была беседа с гостем, который интересовался обстоятельствами смерти Мальцева, – начала женщина.

– Расскажите подробнее, – предложил собеседник, – я вас внимательно слушаю.

Все началось еще в первом классе. Новая учительница, приехавшая из Перми, начала просматривать список учеников. Дошла до буквы «К». Не поднимая головы, она прочла «Ганифа Кравец» и спросила: «Кто это из девочек?» В ответ весь класс дружно рассмеялся. Все знали, что Ганифа это мужское имя. Но откуда об этом могла знать учительница, переведенная сюда из Перми? Она была супругой майора, ранее служившего в Германии, а затем оказавшегося в небольшом гарнизоне, в тридцати километрах от Перми. Разумеется, она не могла знать, что Ганифа – это татарское мужское имя. А украинская фамилия матери Ганифы окончательно запутало учительницу. Но обидное прозвище закрепилось. И впоследствии каждый раз, когда произносили имя Ганифы, весь класс дружно скандировал уже знакомую проклятую фразу: «Кто это из девочек?»

Мальчик родился в конце марта шестьдесят девятого года. Его отец Айдемир был татарином и назвал сына в честь своего отца Ганифы. Через два года родилась Малейка. Мать была наполовину украинкой, наполовину русской. Анна Кравец. Отец работал главным инженером строительного управления, а мать была бухгалтером в исполкоме. Небольшой Арск находился примерно в сорока километрах от Казани и был в те годы глубоко провинциальным городком. Где все знали обо всех. В таких условиях сложно было что-то скрыть. И конечно, Анна достаточно быстро узнала, что ее муж встречается со своей сотрудницей, которая успела до этого выйти замуж, родить, развестись и теперь мечтала второй раз выйти замуж. Первой не выдержала сама Анна, поставив мужу ультиматум. Ей просто надоели эти постоянные смешки за спиной, это глупые перешептывания, эти вечные намеки. Через пять лет после рождения Ганифы родители развелись. Если он еще мог что-то вспомнить о своем отце, то его младшая сестра вообще не помнила отца.

Жить в таком небольшом городе после расставания было достаточно сложно. Через несколько месяцев отец уехал в Таджикистан, куда перевелся на строительство нового крупного объекта. Уехал со своей новой пассией и ее сыном от первого брака. Развод был официально оформлен перед его отъездом. По существующим правовым нормам их разводили через суд, так как с матерью оставалось двое несовершеннолетних детей. Судья вынес решение о назначении алиментов в размере двадцати пяти процентов от зарплаты отца. Они приняли во внимание его новую семью с пасынком, которого Айдемир обещал усыновить.