Алла Холод - Разоренное гнездо

Пот заливал мне глаза и руки тряслись, как у лихорадочного, когда я открывал тяжелую дверь. Сейф распахнулся, и я несколько секунд сидел перед ним в полной темноте, почти не дыша. Это были последние мгновения перед тем, когда мне откроется правда. Что будет дальше, я даже представить себе не мог. Либо я вздохну относительно спокойно – насколько это возможно в моей ситуации – и поднимусь к себе на второй этаж, либо передо мной разверзнется бездна, на краю которой мне придется балансировать неизвестное количество времени. В конце концов я засунул руку вглубь хранилища, и хотя сердце уже выталкивало кровь с неистовой силой, стал шарить по полкам. Пистолета не было.

Как это ни смешно, но с моей будущей женой Ритой меня познакомила мама. Она как достаточно поживший человек и любящая родительница сознавала, что перемены, произошедшие во мне, объясняются какими-то глубоко личными причинами, но никогда не лезла ко мне с расспросами, понимая, что раскрывать душу я не собираюсь. Она сожалела по поводу Бориного ухода из нашего общего дела, она видела, что я одинок и каждый прожитый день только усугубляет мое состояние, и в один момент все же решилась вмешаться. Или просто Рита подвернулась именно тогда, когда заболел папа. У него начались серьезные проблемы с суставами, и Ксения Алексеевна, благодаря своим многочисленным знакомствам, нашла для него по-настоящему хорошего специалиста – считалось, что в лечении суставных заболеваний равных ему в нашем регионе нет. В процессе одоления недуга оказалось, что у лечащего врача и его пациента много общих знакомых и вообще они как-то очень хорошо сошлись. И вот удача – даже дачи у их семейств оказались совсем поблизости, так что очередные майские праздники родители решили отмечать на воздухе совместно с новыми друзьями. Мама очень настаивала на моем присутствии, и я, понимая, что в последнее время очень мало внимания уделял родителям, согласился. О, моя Ксения Алексеевна умела надавить «на совесть», это всегда было ее сильной чертой. Папин врач и его милая супруга пришли к нам с корзинками, в которых были салаты и некие особые закуски. Там же погромыхивали и какие-то бутылки. На мне было приготовление шашлыка из цыплят: хоть папина подагра к тому времени и перешла в стадию ремиссии, мой будущий тесть не рекомендовал пока отцу налегать на мясо. Риту я даже не сразу заметил: она пряталась за спинами своих общительных и довольно громогласных родителей. Но как только девушка появилась в моем поле зрения, я сразу понял, что это явление – дело рук моей Ксении Алексеевны и, к собственному удивлению, ничуть не разозлился на мать. Девушка была миленькая. Невысокая, стройная, светловолосая, с ямочками на щеках. Она казалась полной противоположностью Али, потому что являла собой некий эталон: вот такой должна быть хорошая девушка, говорил весь ее облик. Девушке не следует быть такой, как Аля – постоянно трясущейся в бешеном рок-н-ролле и большую часть дня пребывающей под хмельком, она не должна косить разными по цвету ведьмиными глазами откуда-то из потустороннего мира, о котором окружающие не имеют ни малейшего представления. Приличная девушка должна быть такой, как Рита, – заботливой дочкой хороших, добрых, интеллигентных родителей, хорошенькой, как двухмесячный котенок. При этом умненькой и образованной – уже как бонус ко всему прочему. Ее появление не вызвало у меня протеста, наоборот, я испытывал мстительную радость от того, что теперь наверняка смогу избавиться от вконец измотавшего меня наваждения. Я еще продолжал вести мысленный диалог с Алей, но теперь тональность его сменилась. Я больше не задавал ей уничижительных вопросов, я торжествовал. В своих мечтах я видел ее, Алю, встреченную случайно на улице, когда я буду сопровождать свою новую подругу Маргариту в ресторан или еще куда-нибудь. А еще лучше – когда мы с Ритой будем идти, везя перед собой детскую колясочку и счастливо улыбаясь друг другу. Чем дольше отсутствовала Аля в моей жизни, тем изощреннее становились мои планы мести, которым, как я чувствовал, никогда не суждено было сбыться. И я принял волевое решение – женился на Рите и запретил себе любые внутренние разговоры. Они, конечно, прекратились не сразу, но всему рано или поздно приходит конец. И когда мой внутренний монолог за отсутствием тем, актуальность которых давно была исчерпана, постепенно иссяк, я вздохнул свободно. В конце концов, я стал женатым человеком, и думать о посторонних женщинах сделалось просто неприлично.