Владислав Фролов - Илушума - забытый принц

Ашшурбанапал взял со стола небольшую колотушку и легонько ударил ею по медной тарелке, подвешенной на изящной подставке. Едва комнату наполнил гулкий звук гонга, как в дверях появился начальник отряда стражников.

– Найдите и пригласите ко мне немедленно принца Адада-Илушуму, – распорядился Ашшурбанапал.

Вот когда Абендагов в полной мере пожалел о нерадивости своих подчиненных, не доложивших ему вовремя о контактах принца Илушумы! А сейчас об этом говорить было уже не время, только вызовешь гнев у грозного правителя: если тот что-то задумал, то ни ему – Абендагову, ни тем более кому-либо другому, развернуть решение Ашшурбанапала было уже не под силу.

Часом позже принц Адад-Илушума вышел из царских покоев взволнованным, обеспокоенным и в то же время полным решимости.

Единственно, чего не испытывал принц после разговора с отцом, так это гордости от назначения на один из высших постов в государстве: он никогда раньше не тяготел к государственной деятельности, хотя и относился к поручениям царственного отца со всей ответственностью. Многое из того, что сделал Ашшурбанапал, не стал бы делать Илушума, будь это в его власти. Почему-то в истории Ассирии молодые повелители часто ориентировались на политику своих дедов, а не отцов. Так было и с Ашшурбанапалом. А нынче, считал принц, после огромных завоеваний последних ста лет, должно бы настать время мирного созидания, экономического и культурного объединения страны. Однако открыто высказывать свои мысли принц Илушума пока остерегался.

Он отлично понимал, что решение отца о назначении его начальником службы безопасности и разведки было все же в известной степени спонтанным, вызванным, с одной стороны, болезнью Гиваргиса, а с другой – ночным происшествием. Он также понимал, а царь еще раз подробно оговорил с ним, политические нюансы настоящего времени, из чего следовало, что Ашшурбанапал связывает убийство в саду с возможными кознями Вавилона и поэтому расследованию придает очень большое значение. Наконец, в-третьих, отец доверяет ему и хочет посмотреть, как Илушума справится с важным поручением самостоятельно, без помощи Гиваргиса, и насколько он способен подчинить своей воле знатное окружение царя, в том числе Абендагова. В общем, проверку устраивает ему отец по всем направлениям сразу. И как тут не обеспокоиться?

Однако еще большее волнение и нехорошее предчувствие возникло у принца при беглом описании Араном убитого мужчины. Илушума не просто догадывался, но был теперь почти уверен: он знает, кем является тот мужчина. Совершенно плохим знаком преставлялось то, что Ашшурбанапал заранее причислял его к вавилонским шпионам. Илушума как будто снова почувствовал на себе тяжелый взгляд отца, заканчивающего утренний разговор, и в голове опять зазвучал голос царя:

– Ишу! – Так он обычно обращался к сыну с глазу на глаз. – Я намерен принять решение о походе на Вавилон. Но я должен твердо знать, что не оставляю в тылу того, кто ударит мне в спину. Иди и найди изменника, если к нему приходил убитый.

Принцу Ададу-Илушуме шел двадцать пятый год. Он был первенцем Ашшурбанапала и, пока двое других его сыновей еще не достигли даже подросткового возраста, считался наследником великого царя. К тому же у принца рос мальчик, и хотя тому только-только исполнилось четыре года, он уже бойко говорил и был настоящим непоседой. Ашшурбанапал просто влюбился в шустрого и смышленого мальчугана, которому позволял врываться к себе в кабинет даже во время совещаний с придворными – небывалое благоволение. При рождении внука царь выразил желание, чтобы ему было дано имя Ашшурбанапала, и кто мог противоречить воле правителя? Царю также импонировало то, что и внук тянулся к деду, проводил с ним много времени, рассматривал его охотничьи трофеи, играл с маленьким мечом, специально для него изготовленным, луком и стрелами. Принц тревожился, как бы малыш не поранился об игрушечное, но такое натуральное оружие, однако возражать царственному отцу не решался.

Принц Адад-Илушума совершенно не был похож на своего отца ни лицом, ни статью, ни жестким характером. Очень высокий и худой, с длинным лицом, на котором выделялись массивный, почти фамильный нос и глубоко посаженные глаза, он всегда казался старше своих лет. Задумчивый и с виду неторопливый, принц смолоду больше проводил время в библиотеке, и тем напоминал молодого Ашшурбанапала, но, в отличие от отца, очень долго не выказывал никакого желания погружаться в государственную деятельность. В связи с этим Ашшурбанапал, в свою очередь, никак не мог определиться в отношении к сыну: он отмечал в принце много хороших черт, но были такие, которые всегда царя раздражали. Всего в молодом наследнике было как будто наполовину: он охотился, но не азартно, стрелял сносно, но выполнял упражнения как будто «из-под палки», еще мальчишкой хорошо управлял колесницей и скакал на лошади, но по-настоящему и это занятие его не увлекало. Строительство, которому сам Ашшурбанапал придавал огромное значение как делу государственному, занимало принца Адада только постольку, поскольку было связано с эстетикой городских преобразований, но не с военным предназначением. Вот только чтение и общение с учеными-астрологами всегда отмечались царем как безусловно положительные качества юноши.