Марина Серова - Фокус с поличным

Шурик… помню, помню его. Последнее его дело было невольно связано с моим тогдашним заданием. Годика полтора назад пробил по базе пару ушлепков, попытавшихся ограбить одну дамочку. Которая потом меня и наняла – меньше чем через сутки после неудачного (я вмешалась) ограбления. Дамочка та еще оказалась: телепродюсер-правдолюбица, эмоционально нестабильная матерщинница. Но ничего, сработались, и проплатила от и до.

А Шурка свалил из полиции по причинам, как он умудрился выразиться, сугубо экзистенциальным.

«Задолбала бюрократия, понимаешь, Жень!» – уже погрубее резюмировал он.

Словом, парень решил, что на ниве частной деятельности принесет больше пользы. В том числе себе: он вполне преуспевал.

– Знакомый малый, – подтвердила я.

– Я обращался к нему за помощью. Но, увы, он не смог мне помочь. И рекомендовал вас.

– А для чего вы к нему обращались?

Пока что никакой заинтересованности я не испытывала. Но знакомое имя – уже что-то. Позднее свяжусь с Шурой, расспрошу – как ему этот рыжий Гамлет. Мозги у Осколкина еще как на месте, и работает он на совесть. Но мы с ним работники, так сказать, разных ведомств. Если Руслану Осиповичу не смог помочь частный детектив, то для чего ему нанимать телохранителя?

– А вот это и есть моя история, – вздохнул Руслан Осипович. Замялся, переместил на траву улитку с подлокотника на своей стороне скамейки. – То есть, уже не только моя. С Александром мы общались последний раз не далее как вчера. Такой хороший мальчик, денег за последние сутки работы не взял, сказал – совестно, раз он не смог мне ничем помочь…

Ну, Шурка! Совестно, ага. Знаю я его манеру: даже если дело заканчивалось «по нулям», он все равно брал деньги за все время, потраченное на клиента. Но если под конец неудачного дела находился еще один клиент, да перспективный – Шура делал широкий жест. Говорил клиенту (независимо от пола, возраста и социального положения): мол, раз ничем не смог вам помочь, то за последние сутки можете не платить. Но только, мол, тссс… – строго между нами. Потому что – так и так, понимаю ваше положение.

Это я упрощенно рассказываю, конечно. Сам Шурка устраивал красивый жест, ладно и складно объясняя – почему отказывается от оплаты. Разумеется, клиенты охотно идут ему навстречу в этой финансовой уступке. Ибо суточные Шура берет нестыдные, знает себе цену. Оттого на вольных хлебах живет сытнее и интереснее, чем при казенной полицейской кормушке. Ну, каждый вертится как может, не мне осуждать.

– И что произошло вчера? – подтолкнула я.

– Довольно досадный случай. Мы с Александром сидели здесь, на этой же скамейке. Вечер, погода прекрасная…

– Руслан Осипович, ближе к делу, пожалуйста.

– В сад зашел рыжий парень, здоровый такой. Я всегда, всегда говорил, что нам не надо оставлять калитку открытой, может зайти кто угодно…

– Руслан Осипович!

– Простите, Евгения, простите, разволновался. Рыжий такой амбал, в руках – папка с бумагами вроде. И давай меня выспрашивать, уточнять: фамилию-имя-отчество, год рождения, да с каких пор в Тарасове живу, да приезжал ли ранее… Я, Евгения, не просто так умственную отсталость симулирую. И в этот раз тоже прикинулся, Александр мне подыграл. Детина входит в раж, трясет какими-то вырезками газетными, твердит, что вот, он мой сын, и мать его рассказывала, что в таком-то году я приезжал сюда, и у них был роман. А Александр, не будь дурак – спрашивает, мол, как твою мать-то зовут?

Ого! Рыжий амбал, ну-ка, ну-ка… Это уже совсем другой разговор! Я вспомнила свой вечер в баре «Готика» и рыжего «медведя» Михаила, его упоминания про родного батю, заверения, что «дело вернячное».

– И что сказал рыжий? – Так, Охотникова, спокойно, без демонстрации интереса. Выслушай до конца.

– Он отвертелся. Сказал, что вот сейчас он скажет, а я скажу, что такой женщины не знал. И Александр, дай ему бог здоровьичка, и отвечает, мол, он тебе вообще ничего не скажет, у него склероз старческий, ты на его рожу глянь. – Руслан Осипович усмехнулся, явно довольный. – А дальше рыжий разорался, стал твердить, что я придуриваюсь и что он от мамки своей знает, какой я, извините, Евгения… Хитрожопый, вот. Только он сказал еще грубее.

– А где все это время был ваш ласковый садист Дмитрий? Цветочки на балконе поливал?

– Выбежал на крик, как раз вовремя. Александр-то, знаете, не самый крепкий, а этот амбал вроде и драться вознамерился. – Мой знакомец покачал головой, вздохнул. – Вид имел самый воинственный, во всяком случае.