Макс Гаврилов - Отсроченный платеж

Тем временем Знаменский продолжал:

– Наша компания работает на рынке много лет, и теперь нами принято решение ввести в штат новую единицу в связи с расширением. Ваша кандидатура нас устраивает и мы хотели бы обсудить финансовые условия.

Марк откинулся на спинку стула и с интересом смотрел на Рощина. Ему было интересно, во сколько тысяч рублей оценит тот свои услуги. Тем не менее ответ его удивил.

– Я готов приступить к работе за прописанные в вакансии деньги.

Знаменский удовлетворенно улыбнулся, и уже было хотел что то добавить, но Рощин продолжил:

– Первые три месяца. Понимаю, что вы должны удостовериться в моих способностях. Далее я хочу удвоения оклада. А когда я приведу в предприятие международные подряды, я хочу быть партнером. Проценты мы обговорим позже.

Рощин говорил короткими и спокойными предложениями, уверенно расставляя в них слова и глядя прямо в глаза Знаменскому. Тот не отводил взгляда, только молча постукивал о стол карандашом фирмы Кохинор. Повисла долгая и тихая пауза, во время которой каждый оценивал, правильный ли ход сделал и какой ход разумнее совершить дальше.

– «Когда приведете» или «если приведете»? – насмешливо спросил Марк. Он уже оправился от первой судорожной реакции и удивлялся молчанию Знаменского, внимательно смотревшего в окно и, казалось отстранившегося от переговоров.

– Видите ли, я не сомневаюсь в том, что контракты будут. Я знаю европейский и азиатский рынки, есть опыт работы с ключевыми игроками на этих рынках и, как следствие, есть уверенность – все так же спокойно проговорил Павел.

– У меня в этой связи только один вопрос, зачем Вам мы? Если все так отлично и розово, как Вы говорите, то… Зачем? И почему наконец Вы не в Москве, или не в Европе, а в нашем далеко не столичном городе? – Марк уже не сдерживал раздражения, этот хипстер был слишком высокого о себе мнения – И почему партнером? Почему не просто повышение оклада?

– Погоди, Марк – Знаменский положил свою руку ему на плечо – Давайте так, Павел. Мы посовещаемся и о нашем решении сообщим Вам завтра утром.

– Хорошо – отозвался Рощин – о причинах моих условий я не расскажу, это личное, скажу одно, вы не пожалеете, если их примете. Всего хорошего!

Он встал, попрощался и вышел, оставив в кабинете задумчивого Знаменского и раздраженного Шатова.

Все это проплыло в памяти Марка как сейчас, а между тем прошло более семи лет.

За окном машины мелькали грязные городские пейзажи и ноябрь потихоньку отвоевывал пространство для декабря, подмораживая ночью то, что выпало с неба днем, покрывая утренний город ледком луж, холодной дымкой и заставляя горожан кутаться в высокие воротники, капюшоны и шарфы. Знаменский между тем понял, что рассказ о знакомстве с умопомрачительной женщиной вчера, в полумраке ресторана «Ноэль», совсем не интересует Марка, и перешел на обсуждение предстоящих дел:

– Сейчас встретимся с юристами, обсудим договор с итальянцами, они вчера прислали. В понедельник нужно будет лететь.

Марк прижался лбом к холодному боковому стеклу машины. Он был рад этой поездке еще вчера, поездке, которая должна была стать красиво поставленной точкой в переговорах. Уже несколько месяцев шла напряженная работа по подготовке документов, согласованию графиков, обсуждению финансирования застройки целого микрорайона в пригороде Рима. Архитектором проекта был конечно же Рощин, и Марку вспомнилось, как ему показывали визуализированную презентацию. Рощин, безусловно, свое дело знал.

Оставалось встретиться с инвесторами и поставить подписи под контрактом, но сегодня, перед этим последним финишным рывком, Марк почувствовал какое-то опустошение, неясное, щемящее чувство какой то усталости. «Наверное, погода» – пролетело в голове.

Вдруг его тело бросило вперед, и он еле удержался, чтобы не удариться лбом о стекло, уперевшись руками в переднюю панель. Звук сработавшего антирадара все объяснил, рядом на водительском сиденье громко ругался Знаменский:

– Ну где, где еще спрятали? Ездить по городу уже невозможно, везде камеры, тут то где воткнули?!

Марк закипел. Внезапный испуг всегда вызывал у него нервную реакцию, и была это то ли защитная реакция организма, то ли просто особенность его натуры, сам он этого объяснить не мог. Они проезжали по шоссе малозаселенную часть города и Марк прекрасно знал, что камер фиксации скорости тут никогда не было, но через несколько секунд и он, и Знаменский почти одновременно ее увидели. Камера стояла на обычной треноге, а рядом на обочине был припаркован серебристый Форд Фокус, без каких либо знаков ДПС, мигалок и прочей полицейской требухи. В салоне сидел обычный, среднестатистический гражданин средних лет, Марку запомнилось его лицо, выщербленное оспой и черная бейсболка с логотипом команды Детройт Ред Уингс, крылатое колесо из американского города моторов.