Наталья Мусеева - Санаторий строгого режима

Девушка долго еще лежала, пытаясь выдавить из себя хоть частичку воспоминаний, но в голове так и не родилось ни одного события из прошлого. От этого становилось с каждым мгновением все страшнее, но плакать сил уже не было, да и напряженная работа мозга отнюдь не способствовала восстановлению его прямых обязанностей, а только лишь наращивала вполне реальную боль. Однако она не потеряла способность говорить и мыслить, значит не все так ужасно, скорее всего, это и вправду амнезия, как и сказала та странная женщина, и остается лишь надеяться, что она носит временный характер. От всех этих переживаний, девушка очень устала и наконец, ослабленный организм, не справившись с нагрузкой, снова погрузил ее в сон. Однако этот сон был не таким как у обычных людей, без ярких цветов и знакомых лиц. Она перенеслась из места своего заточения в другую комнату серую и без какой-либо мебели, что было не намного лучше или даже еще страшнее ее сегодняшней реальности. Девушка, металась по этой комнате, пытаясь найти выход, но лишь снова и снова ударялась о стены, которые будто толкали ее, от чего на теле образовывались жуткие ушибы и ссадины. Ей было больно и страшно, но этот кошмар никак не заканчивался…

– Вера просыпайся, давай-давай, у меня времени мало, а ты тут разлеглась.

Услышала девушка голос сквозь сон и наконец, обнаружив дверь, будто кубарем вывалилась из своей комнаты-ловушки.

Открыв глаза, она увидела перед собой довольно приятного мужчину, на вид ему было около пятидесяти лет – аккуратный, интеллигентный и он улыбался.

– Зинаида сказала, что ты очнулась. Расскажи ка мне о своих ощущениях…

– Кто вы?

– Я Степан Степанович – врач нашей тюремной больницы, а ты меня совсем не узнаешь?

– Нет.

– А как тебя зовут – помнишь?

– Нет, – по щекам девушки снова потекли слезы, потому как она вдруг осознала, что сказал ей мужчина. – Я что в тюрьме?

– Да, дорогая, в ней самой, но ты не огорчайся сильно, скоро память к тебе вернется, и ты вспомнишь, что довольно хорошо тут устроилась, прям как в санатории.

– За что меня сюда упрятали?

– Ну, знаешь ли, я не твой духовник и не адвокат, о твоих злодеяниях я почти ничего не знаю, это ты потом сама выяснишь, от меня зависит только твое физическое здоровье. Хотя, откровенно говоря, я думал, что ты уже не выберешься из комы, ну а если и откроешь глаза, то превратишься в новорожденного ребенка, а ты вот какая сильная – проснулась и говорить начала и глазками хлопаешь.

– Что со мной? Почему все тело болит и чешется?

– У тебя переломов и ушибов много, когда тебя привезли, пришлось делать МРТ, была сильно повреждена голова. Я тебя подлатал, где понадобилось, швы наложил, а где надо было – гипс, в общем-то, его можно уже снять и тебе станет легче, а вот что с головой твоей делать, откровенно говоря, не знаю, пока понаблюдаем.

Доктор начал выключать оборудование, которое до этого мигало и жужжало у меня над ухом, он вытащил иглу из моей руки, а потом вышел, видимо за каким-то оборудованием.

Девушка чуть расслабилась, страшно конечно то, что с ней произошло, но главное, чтобы она снова смогла двигаться, а с остальным уж как-нибудь разберется и справится.

– Сейчас гипс снимем и посмотрим, что у тебя с костями и твоими ушибами, заодно и швы снимем.

– Ой, а это больно? – Пискнула девушка, зажмурившись.

– Ну, уж не больнее, чем момент, когда я собирал тебя по частям с «поля боя», потерпишь, зато потом сразу станет легче, – успокоил врач.

– Какого еще поля боя?

– Ну да, ну да, ты же не помнишь, ну я тебе чуть расскажу. Ты зачем-то решила напасть на одну из самых сильных и агрессивных наших заключенных. Бой был явно неравным и не продлился долго, буквально через несколько минут охранники оттащили Ирину от тебя, но было уже поздно. Когда я прибыл на вызов, ты лежала на полу, у тебя были множественные переломы и ушибы, частично повреждены даже внутренние органы, будто тебя каток асфальтный переехал. Но сильнее всего пострадало не тело, его-то я могу вылечить, хуже всего дела обстоят с твоим мозгом.

Рассказывая все это доктор, не отвлекаясь, разрезал гипс и снимал его один за другим.

– Вот так, теперь все это нужно обработать и проверить, что как зажило. – Наконец сказал он.

– Простите, а не могли бы вы мне заодно дать зеркало? Я очень хочу себя увидеть.

– Вряд ли тебе это сейчас как-то поможет, поверь, я видел тебя до драки, и ты выглядишь на самом деле совсем иначе, нежели сейчас. В общем, вряд ли сможешь вспомнить свое лицо, глядя на сегодняшнее отражение.