Юрий Пожидаев - Женские тайны

Туровскому уже давно надоело слушать этот бред, поэтому он внёс предложение: «А лесбиянкой можно назначить Марфу Гавриловну, она у нас полы по субботам моет, она правда ничего не слышит, но, если Родина попросит может немного и полесбиянить на старости лет. Предлагаю в коридоре на доске почёта рядом с фотографиями наших передовиков, повесить под вывеской «Наши сотрудники нетрадиционной ориентации» чёрную морду гомика Ясона и сморщенное личико лесбиянки-поломойки, комиссии из Главка будут ставить нас всем в пример, как самое толерантное РОВД». Когда он закончил говорить, в кабинете никто не смеялся, все ждали реакции Гриши, а тот неожиданно улыбнулся и сказал, обращаясь к Туру: «Ну конечно не так категорично, но идея требует проработки и согласования в верхах, в наше время не надо бояться новых путей для решения любых задач…». Гришу опять понесло в лабиринты пустословия, где он постоянно терялся и Туровский вышел от него со своими операми только через полчаса. Придя в свой кабинет, он открыл окно и насыпал на подоконник хлебных крошек, на улице было холодно и сыро, воробьи, с обиженным видом сидящие на ветках деревьев, увидев угощение с весёлым чириканьем слетелись и стали клевать крошки. Тур смотрел на птиц и про себя отметил, что сегодня он сделал ещё одно хорошее дело – покормил птиц. В последнее время он стал отмечать хорошие дела, которые сделал в течении дня, а вечером вспоминал их и ему становилось хорошо. Его друг, двухметровый Рома, видя, что на товарища иногда нападает хандра, предложил эту методику, которая, к удивлению, работала. Тур стал кормить уток в Морпорту, которые не улетели на юг, помог с организацией приюта для бездомных животных, спилил сухие ветки с деревьев около своего дома. Людям помогать почему-то не хотелось, он по своему опыту знал, что после слов благодарности, в спину летели проклятия, старая пословица «от добра, добра не жди» сегодня была актуальна. Наблюдая за воробьями, он вспомнил разговор в кабинете начальника и представил ещё раз лицо Ясона с вытаращенными глазами и личико божьего одуванчика Марфы Гавриловны в стареньком ситцевом платочке, а когда мысленно увидел их на доске почёта с соответствующими пояснениями, то захохотал так, что спугнул воробьёв. Тур смеялся и понимал, что смех не очень нормальный и смешного в творящемся вокруг идиотизме мало, но ничего не мог поделать с собой. Он смеялся и чувствовал, что понемногу реальность засасывает его, что он скоро, как и большинство населения будет смотреть дебильные сериалы по телевизору и ходить на концерты Петросяна и его уродцев. Смех прошёл, внутри образовался какой-то вакуум и удобно усевшись, Тур занялся антистрессовой терапией – смотреть как воробьи клюют крошки хлеба.

2

«Императрица» Катерина умирала, она лежала на кушетке в кабинете физиотерапии, куда её принесли охранники санатория, когда она вдруг почувствовала себя плохо во время своей ежегодной прогулки по аллеям здравницы. Вокруг собрались её ближайшие соратники, с которыми она работала много лет и знала их как облупленных. Каждый из них, как мог, старался показать на лице сострадание, сопереживание и боль предстоящей утраты. Главный бухгалтер санатория, полная Илона, приложив платок к глазам старалась выдавить слезу, но слеза не появлялась, и она громко шмыгала носом, показывая свою скорбь. Начальник охраны, высокий и подтянутый прибалт Витаутас стоял с каменным лицом и присутствующим было ясно, что после смерти Екатерины Петровны он, намерен последовать вслед за ней, чтобы и там, в другом мире, охранять покой хозяйки. Заведующий лечебной частью, старый Яша Резник стоял с лицом человека, только что съевшего целый лимон, взгляд его был устремлён в пол, казалось он уже прорабатывает надгробную речь у могилы своего руководителя. Одну руку держала экономист Нинель Ашотовна, лучшая подруга умирающей и первая в здравнице стукачка на своих коллег. Она гладила руку Екатерины Петровны и шептала слова молитвы, присутствующим казалось, что она отпевает ещё живого человека. Другую руку держал главный врач санатория Гарри Семёнович, он нащупал пульс и уставившись в потолок считал удары, каждый удар он сопровождал коротким кивком головы и со стороны был похож на любителя рок музыки, который слушает любимый хит. С шумом в кабинете появился муж Екатерины Петровны, он был на тридцать лет моложе её и носил имя Гамлет. В санатории не было человека, который бы не хотел прибить этого Гамлета из-за его выходок и хамства по отношению к сотрудникам здравницы. Со словами: «Не умирай любимая», молодой муж наклонился и почему-то поцеловал умирающую в лоб, присутствующим показалось, что он сейчас закроет супруге веки и положит на них по медной монете, чтобы они больше не открывались. От Гамлета пахло спиртным и женским парфюмом, в здравнице он исполнял обязанности директора бара, где постоянно зависал с молоденькими девушками. Екатерина Петровна тихо сказала супругу: «Пошёл вон», а когда тот отошёл, в комнате раздался голос, каким диктор Юрий Левитан объявил на весь мир о капитуляции фашистской Германии. За долгие годы на посту начальника здравницы Императрица выработала такой голос, что когда она его на кого-то повышала, то её было слышно в самых отдалённых местах санатория. Птицы срывались и улетали подальше от этого места, а медведь Ермолай, которого ещё маленьким подарил санаторию какой-то мэр из Сибири и который вымахал в здоровенную зверюгу, услышав низкий голос Императрицы залезал в свой домик и сидел там, чутко прислушиваясь к тому, что происходит за пределами его клетки. Сейчас, обведя присутствующих взглядом человека, покидающего этот мир, Екатерина Петровна медленно сказала: «Умираю я, простите люди добрые если кого обидела, всю жизнь хотела, чтобы наша здравница цвела и благоухала, чтобы отдыхающим было здесь уютно, и они здоровые и отдохнувшие возвращались домой…». Дальше шли слова, обращённые к окружающим, как она их всех любит и уважает, и без них санаторий давно бы уже загнулся. Потом Императрица перешла к каждому из присутствующих, перечисляя достоинства стоящего перед ней человека. Главному бухгалтеру санатория наконец удалось выдавить слезу, и она убрала платок от глаз, чтобы все присутствующие видели капельку, которая медленно текла по толстой щеке, оставляя след на коже. Слезинка была только одна, поэтому израсходовав свой ресурс, она на этой же щеке и пропала, видя это, Илона прижала опять платок к глазам и стала выдавливать другую, думая о чём-то грустном. Вспомнив, что скоро конец года и надо делать годовой баланс, слёзы хлынули из её глаз уже по-настоящему. Начальник охраны Витаутас, который до появления Гамлета исполнял обязанности любовника Императрицы перебирал в голове наиболее приемлемые способы убийства этой старой ведьмы. Часто, в свободное время, он уединялся в своём кабинете и расположившись в уютном кресле и закрыв от удовольствия глаза предавался своим фантазиям, где он душит, режет, сажает на кол своего руководителя, получая при этом огромное наслаждение. Сейчас ему в голову пришла мысль кинуть старую каргу в клетку Ермолая и наблюдать как он её рвёт, но подумав, решил, что это неудачный вариант, потому что медведь боялся старуху. Поэтому воспитанный и сдержанный прибалт остановился на цивилизованном способе убийства начальника – повесить её за ноги у входа в санаторий. От удовольствия его взгляд замер на потолке, присутствующим показалось, что Витаутас подыскивает ей место в раю и уже что-то заприметил.