Светлана Гершанова - Хроники Престижного района

– Правда?

– Правда. Только мы с мамой чуть с ума не сошли.

– Простите меня, но Артём сказал, вопрос жизни и смерти.

– Я понимаю. Мама уже знает, что тебя отпустили. Плакала от счастья…

Денис сел за стол.

– Так. Допрашивать тебя без родителей я не имею права. Нарушать закон ты можешь сам по себе. А отвечать, видите ли, только в присутствии родителей. Дома есть кто-нибудь?

– Нет, все на работе.

– Кому будем звонить, отцу или матери?

– Маме… лучше не надо. Давайте отцу.

– Сейчас думаешь о матери. Раньше надо было думать, давай телефон отца. Как его зовут?

– Борис Александрович. Вот телефон.

– Борис Александрович, добрый день. Майор Куликов, Отдел по контролю за оборотом наркотиков. Можете подъехать прямо сейчас? Запишите адрес.

– Я знаю, где вы находитесь. А в чём дело?

– Ваш сын пришёл к нам, явка с повинной. Перевозка наркотиков.

– Это какая-то чудовищная ошибка. Быть не может! Он кого-то выгораживает, или его заставили. Он на себя наговаривает!

– Я могу допросить его только в вашем присутствии. Приезжайте и выясним всё при вас.

Артём взглянул на отца и опустил голову. На это он точно не подписывался.

– Присядьте, Борис Александрович. В вашем присутствии начинаем допрос вашего сына. Как тебя зовут?

– Артём…

– Отчество?

– Борисович.

– Фамилия?

– Широков. Адрес?

– Улица Космонавтов, дом семнадцать, квартира триста двадцать восемь.

– Учишься, работаешь?

– Учусь. Седьмой класс «Б», школа тысяча двадцать четыре.

– Кто родители?

– Мама врач в районной поликлинике. Папа – архитектор, руководитель мастерской. Этот район, между прочим, он проектировал. С нуля.

– Прекрасные у тебя родители, отличные у них профессии. В кого же ты такой уродился?

– Какой – такой? Оскорблять меня вы не имеете права. Родители у меня, действительно, прекрасные, но денег у них нет. Живём второй год, фактически, на стройке и выплачиваем проценты по ипотеке. До самой – не доходит пока.

И что я такого сделал ужасного? Убил кого-нибудь, ограбил, покалечил? Это вы такие законы придумали, которых нельзя не нарушать. Белая смерть, белая смерть! Её на Западе в аптеках продают!

Отец из-за толстых стёкол очков смотрел то на Артёма, то на Дениса. И такое отчаянье было в его глазах, что они старались не встречаться с ним взглядом.

Артём продолжал защищаться – перед отцом? Перед Денисом?

А Денис нетерпеливо постукивал карандашом по столу.

– Есть спрос, есть и предложение. Каждый сам решает, что ему нужно и сколько. И сам решает, жить ему, или умирать. Если по-вашему, надо все кустарники с ядовитыми ягодами вырубить, и грибы ядовитые уничтожить, и змей…

– Я уже слышал эту ахинею, правда, давно. Кто это тебе вбил в голову? С чужого голоса поёшь!

– Ничего подобного! У меня своя голова на плечах. Вы меня выследили, ваша взяла. Надо уметь проигрывать.

– Это я тоже слышал. Гнилая психология. Надо уметь побеждать, стремиться к победе, честной, не любой ценой! А благородные жулики, это сказка. Как только попадают сюда, чтобы свою шкуру спасти, продадут мать и отца, можешь мне поверить. Я больше двадцати лет на этой работе.

Ты обещал чистосердечное признание, давай, чистосердечное. Кто завербовал, кто руководил, давал поручения.

– Во-первых, я обещал только явку с повинной. Я и признал свою вину. И вы только что смеялись над благородными жуликами. Пообещайте ещё, что меня не посадят, если я сдам всех, кого знаю. А я и не знаю никого. Предложение – в почтовом ящике. И задания там же. Я сам хожу за почтой, родители с утра, в мыле, на работу. Им некогда заглядывать в почтовый ящик.

– А деньги?

– На карточку.

– А с карточки куда?

– В общую стопку. Туда мамина зарплата, папины подработки – зарплата идёт на ипотеку. Дедушка не кладёт деньги, он их тратит на материалы. Пока пенсия не кончается, прямо из дома на строительный рынок, потом к нам. А когда кончается, заезжает за деньгами.

Всё идёт на стройку. За два года сантехника и кухня. Сейчас мне комнату сооружают, стены выкладывают. Папа говорит, придёт опека, ну, в школе подерусь, или ещё что-нибудь. Ах, у ребёнка нет своей комнаты! Уроки делает в кухне на столе! В детдом его, в нормальные условия!

Знаем мы эти нормальные условия, в моей старой школе были ребята из детдома. Мама сказала, какой ужас! Сначала комнату мальчику, остальное подождёт!

– Ты меня не разжалобишь. Я вырос в коммуналке, двенадцать семей. Какие уроки на кухне! В туалет очередь. А ты, бедненький, без своей комнаты! Ты преступник. А преступник должен сидеть в тюрьме, даже малолетний. Есть, для малолетних. С тобой всё ясно. Хотя, что пришёл сам, чтобы Олю не посадили, молодец, уважаю. И родителей твоих уважаю. И жалко их, они всё для тебя, а ты преступник.