Светлана Гершанова - Хроники Престижного района

– Какой – отпустили! От звонка до звонка.

– Куда ты теперь?

– Не знаю. В институт поздно.

– Да, тебе Сомов записку оставил. И ключи от квартиры у меня. Постой с маленьким, я принесу.

– Люсин? – спросил, наконец.

– Наш, конечно. Замуж выскочила, не дождалась, пока кончит свой медицинский. Год пропустила, но сдаёт экзамены, девочка серьёзная. На третьем курсе уже. Муж в Москве, в архитектурном, на четвёртом. А ей и так на год больше учиться. Познакомились на экскурсии по Золотому кольцу. Через год поженились.

И до свадьбы ездили туда-сюда, и потом. Говорила я, кончайте учиться, определитесь, где жить. Но кто слушает родителей!. Я боялась, бросит институт, уедет к нему. Нет, учится, старается. Вот, я пока при деле. Окончит, буду куковать одна. Ты подожди, я быстро!

Олег остался с коляской. Почему-то боялся взглянуть на мальчика, но посмотрел. Малыш спал спокойно и безмятежно. Вязаный костюмчик, разноцветные узоры и на ползунках, и на шапочке, и на кофточке. Ручки раскинуты свободно. Бабуля, наверное, связала внуку эту красоту.

Люся вот-вот придёт, с ней лучше не встречаться. А записка – это важно. Значит, помнит его, считает своим. И как только тётя Вера принесла два листочка бумаги и ключи, быстро попрощался.

Он зашёл в свою комнату в коммуналке. До того, как его взяли во дворе, посадили в машину и увезли на шесть лет, в квартире было три семьи. У них две комнаты, ещё у одних – две и одна у третьего соседа.

Сейчас только их комнаты были заперты, остальные – нараспашку. Очевидно, расселили коммунальное жильё, сумели люди получить или купить нормальные квартиры.

Открыл дверь. Лучше бы не открывал. Засосало под ложечкой от какой-то потусторонней пустоты. Слой пыли на старой мебели. И паутина в углах.

Вышел, запер дверь. Он много лет не будет здесь жить. Приватизирует всю квартиру, при помощи Сома, будет изредка оставлять вещи, не нужные в Москве.

Но сохранит прописку – в столице он невидимка, числится в Питере по всем документам. И машина, которую ему подарит Сом после защиты диплома, будет ездить под питерскими номерами.

А тогда – вышел во двор, тёти Веры с малышом уже не было. Достал листки, что она ему дала. На одном был план места на кладбище, на другом только номер телефона.

Сначала поехал к своим. Ожидал увидеть заброшенные могилы. И удивился, вздохнул с облегчением. Они были рядом за общей оградой, памятник с двумя фотографиями, белая мраморная крошка.

Кто ухаживал за его бедными родителями? Кто их похоронил, поставил памятник, ограду, скамейку? Он сидел и молчал, слов для мамы с отцом у него не было.

Виноватым себя не считал, так сложилась жизнь. Не он один прошёл через тюрьму. Не сломался, знает, как жить дальше. У него будет много денег, очень много. Как их заработать?

Дядя Сом говорил – рэкет, оружие, наркотики. Рэкет его не привлекал, даже тюрьма не выработала необходимой жестокости. Наркотики, это была знакомая сфера.

Надо только войти, найти вход. Сом оставил ему телефон, зачем-то ведь оставил!

Бросился искать телефонную будку. И знакомый голос:

– Это Сом, я в Москве. Приезжай «Красной стрелой», второй вагон.

Все вопросы с питерской полицией Сом решил одним звонком, и теперь встречал его на платформе.

Он не сразу узнал мальчика, того Олега, красивого, ухоженного, с аккуратной шапкой волос на голове.

Перед ним был высокий худой парень в брюках и куртке неопределённого темного цвета, с жиденьким рюкзаком за плечами, с чуть отросшими после стрижки наголо волосами, землистым лицом и голодными глазами. От него плохо пахло. Тюрьмой.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Сом сглотнул комок в горле и обнял Олега. Тот заплакал.

– Ну, ничего, ничего, Олежка! Не плачь, пожалуйста. Всё будет по высшему классу, и волосы отрастут, и есть будешь, что захочешь, и сколько хочешь, но не сразу. Поехали домой.

Квартира была скромная, однокомнатная в панельной девятиэтажке.

– Так, – сказал Сом, – снимай всё это, снимай, я отнесу в мусоропровод. Не клади на пол, давай сюда. Документы вынимай. Ты подрос, возмужал. После поговорим, давай в душ и за стол. Голодный?

Потом Олег сидел перед Сомом в его спортивном костюме, который висел на нём, как на вешалке.

– Я твоей маме обещал, что сделаю из тебя человека. Я ей твёрдо обещал и слов на ветер не бросаю. Но без фокусов, понял? Будешь делать в точности, что я скажу.

– Вы их похоронили?

– Да. Сначала папу твоего, а потом и маму. Она горевала очень, и как-то быстро… но, когда уезжал, поручил верным людям следить за их могилами, и деньги посылаю. Ты не переживай, им там хорошо. И за тебя пусть будут спокойны, я тебя не брошу.