Николай Леонов - Мститель с того света

– Не знаю, – пожал плечами парень. – Обычный вроде. Мужик как мужик.

– Возраст у него какой примерно?

– Да… не знаю, как у вас, наверное.

– Или как у него? – Гуров показал на капитана Морозова, который был лет на двадцать моложе.

– Ну да. Или как у него.

– Так сколько бы лет ты ему дал на вид?

– Лет сорок. Или пятьдесят.

– М-да, – покачал головой стоявший рядом Крячко. – Парень, похоже, не очень разбирается в возрасте людей. А опиши его внешность – худой, средний, плотный, толстый?

– Да средний.

– А рост?

– Рост у него… – Парень явно был в замешательстве. – Даже не знаю…

– Как у меня? – нетерпеливо спросил Лев, затем взял за локоть одного из рабочих, который был на голову ниже его, и подтащил к себе. – Или как у него? А может, как у вашего начальника?

– Да… я же сидел, когда он к нам пришел. Мы в раздевалке нашей выпивали. Холодно было тогда. Я и разглядеть его не успел. Темно у нас было.

– Темно было потому, что они свет не включали, – пояснил недобрым тоном начальник. – Они так прячутся, когда пьют. Думают, что мы не догадываемся, что нам не слышно и не видно. Как дети! И выгоняем, и наказываем, а все равно.

– Кто еще видел этого человека? – продолжал спрашивать Гуров.

– Да никто. Со мной тогда Гешка был, он в соплю пьяный лежал. А Соколов уже ушел… на четвереньках.

– И больше этот человек не приходил?

– Не, он сказал, хотите подзаработать, вот вам бабла на год, но чтобы все по чести было. И оградка, и памятник. И чтобы за могилой следили. Я, говорит, буду приходить, проверять. Но я его больше не видел. А деньги мы с Лехой, напарником моим, поделили, вдвоем и ухаживаем.

– Хорошо, приступайте, – махнул Гуров рукой и отошел к Морозову: – Костя, сегодня же допроси всех рабочих, кто присутствовал в тот вечер, когда незнакомец приносил деньги и велел ухаживать за могилой. Вытряси из них все, начиная от внешности этого человека и кончая малейшими нюансами самого разговора. Не может быть, чтобы никто ничего не помнил.

Застучали лопаты по слежавшейся земле, металл скрежетал по изредка попадавшимся камням. Вот уже исчез просевший за несколько месяцев холмик на могиле. И чем глубже становилась ямка, тем больше нарастали физически ощущаемые напряжение и тревога. Какие бы обстоятельства ни заставляли вскрывать могилу человека, это всегда ощущается как нарушение покоя праха умершего, нарушение равновесия физического, эмоционального, нравственного. Сколько уже раз за свою жизнь Гурову приходилось присутствовать при эксгумации тел, и всегда он ощущал это. И всегда старался думать о необходимости, об ответственности перед живыми, о борьбе добра и зла в конечном итоге, в которой он участвовал. И все равно он очень не любил это мероприятие.

Рабочие уже спрыгнули в яму, которую пришлось выкапывать чуть шире, чем она была при захоронении. Они стояли по бокам от гроба и теперь не вонзали лопаты в землю, а скребли ими, очищая крышку. Вот уже послышались звуки, с которыми лопаты ударяются о прогнившую древесину. Заместитель директора кладбища сидел на корточках на краю ямы и давал рабочим советы. Оказалось, что он не впервые участвует во вскрытии могил и хорошо знает правила и особенности этого дела.

Крышку гроба удалось не повредить. С нее счистили остатки земли, и стало видно, что на древесине сохранились даже лохмотья красной материи, которой полгода назад был обит гроб. Это было хорошим признаком. Значит, грунт здесь сухой, и процесс гниения шел не так быстро. Рабочим разрешили вылезти и покурить. Они отошли в сторону и курили молча, глубокими затяжками, не глядя друг на друга. В воздухе повисла тяжелая тишина.

Наконец они вернулись и, тихо переговариваясь, взялись поднимать крышку. Гвозди уже не держали прогнившее дерево, и крышка поддалась легко. Ее приподняли и поставили у стенки ямы. Почерневший саван скрывал тело, но очерчивал контуры. Рабочим помогли выбраться, и в яму спустились эксперт-криминалист и судмедэксперт. Натянув тонкие перчатки, они осторожно стали приподнимать саван. Материя расползалась, и пришлось ее не столько поднимать, сколько скатывать в рулон.

Труп практически мумифицировался. Под истлевшей одеждой виднелись черно-коричневая кожа и серые кости. Лицевая часть черепа была обтянута кожей, но глаз уже не было, не было и губ, только провалы с обнажившимися костями и зубами. Нос выпирал одним большим хрящом, как клюв хищной птицы.

– Это не Горобец, – тихо сказал Гуров.