Николай Леонов - Мститель с того света

– Подожди, Лева! Какие у тебя есть основания полагать, что в могиле не Горобец? Я все понимаю, пусть преступления совершаются в стиле Горобца, пусть у него есть серьезные основания тебя ненавидеть, пусть у него больная фантазия, каких мы давно не встречали у уголовников. Все допускаю, но давай взглянем с тобой на это дело с другой стороны. Какие у тебя есть основания полагать, что Горобец не умер? Его освободили с онкологическим диагнозом, причем на скверной стадии. Это есть в документах. Второе, он и умер примерно через пару месяцев. И опять же, результаты вскрытия показали, что умер от рака. Где у нас тут лазейка для твоей теории, а?

– Она в той могиле, где лежит тело, – спокойно ответил Гуров, как будто и не слышал всей этой длинной тирады своего шефа. – И потом, Петр, у трех подозреваемых железное алиби. Нет алиби только у двух – у Горобца и Магомедова.

– Ну, ты даешь! Смерть человека для тебя уже не алиби!

– Горобца опознали в Щербинке во время кражи. Очевидцы подписались под этим фактом. Это уже основание усомниться в том, что он действительно умер. Тела Магомедова никто больше не видел, и это основание предполагать, что он мог и не погибнуть, а лишь затаиться. И сейчас воспылал жаждой мщения.

– О-хо-хо-хо! – Орлов поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. Постоял у окна, глядя на улицу, потом повернулся к Гурову и, потирая затылок, произнес: – Если бы я не знал тебя тысячу лет, если бы не работал с тобой вместе тысячу лет… М-да, твоя интуиция не раз помогала нам в самых сложных случаях, хочу надеяться, что не подводит и сейчас. Но ты хоть предполагаешь, кто лежит в могиле, скажем, вместо Горобца? И как можно было провернуть это дело с чужим трупом?

– А я и не говорю, что в могиле не Горобец, – неожиданно сказал Гуров. – Я хочу быть уверенным на сто процентов, что там другой человек или, наоборот, что там именно Горобец. Дальше без этой информации мы просто не продвинемся. А насчет того, как можно было провернуть то дело с чужим трупом, окажись он в могиле, я не знаю. Морозов сейчас как раз раскапывает это дело полугодовой давности. Может, что-то и прояснится.

Та часть кладбища, где был похоронен Горобец, считалась последним прибежищем малоимущих. Здесь хоронили одиноких стариков, но почему-то именно эта часть кладбища была самой посещаемой. Среди ухоженных могил в мраморе почти никогда не появлялись люди. Кажется, что эти могилы старались обходить то ли из боязни, что вот-вот прибегут охранники в черных костюмах и прогонят представителя нежелательных слоев населения, которых усопший и при жизни не жаловал. А может, просто не было там знакомых у тех, кто бродил с палочкой между могилками и, часто уставая, присаживался на лавочку, скорбно глядя на потемневшие фотографии и облупившиеся памятники. Одинокие при жизни, они искали таких же одиноких, а может, уже примерялись и к тому, что скоро и их фамилия и фотография вот так же появятся на скромном памятнике.

Гуров предложил провести процедуру эксгумации рано утром, пока на кладбище нет посторонних, да и работников тоже. К пяти утра заместитель директора кладбища с четырьмя рабочими ждали полицейских у могилы Горобца. Микроавтобус не смог подъехать близко, и Гурову со своими помощниками, криминалистом и судмедэкспертом пришлось пробираться между оградками.

– Здесь? – для порядка спросил Гуров, пожимая руку работнику кладбища и подходя к могиле. – Однако и ограда, и памятник! Я думал, что Горобец был одиноким и хоронили его на пособие от государства.

– Так и есть, – подтвердил работник кладбища и, кивнув на Морозова, добавил: – Я вчера вашему коллеге рассказывал, что похоронили этого человека по минимальной цене. Холмик и табличка пластмассовая на проволочной ножке. А спустя месяц пришел какой-то человек, поговорил с нашими мужиками, я имею в виду рабочих, денег им заплатил, вот они и постарались. Из старых оград собрали вот эту, памятник ржавый восстановили, проварили, покрасили и установили. И раз в месяц порядок наводят.

– Среди этих рабочих, – Гуров показал на присутствующих, – есть кто-то, к кому подходил тот знакомый Горобца и заплатил деньги?

– Есть, вон тот паренек. Эй, Сашка, иди сюда!

Худощавый парень лет двадцати двух подошел к ним и озабоченно посмотрел на полицейских в гражданской одежде, потом на своего начальника.

– Скажите, Александр, – без всяких предисловий спросил Гуров, – вы сможете опознать по фотографии того человека, который просил вас оборудовать могилу как положено и ухаживать за ней?